После обеда Стефани отправилась в гости к друзьям, а Юнис, сославшись на усталость, удалилась в свою комнату. Крейг и Бритт остались вдвоем у камина в библиотеке, потягивая кофе и послеобеденный бренди.
За обедом Крейг был молчалив, поэтому Бритт очень удивилась, когда он вдруг начал ей рассказывать о сложном судебном деле, в котором выступает адвокатом. Вскоре она перестала ощущать неловкость от этого неожиданного уединения и начала задавать вопросы, заинтересовавшись рассказом мужа. Она невольно пожалела о том, что в прежние времена он не снисходил до подобных разговоров с ней.
Каминные часы мелодично пробили двенадцать, и Крейг запнулся на полуслове — он как раз остроумно описывал Бритт грозного судью, который будет председательствовать на слушании дела.
— Я не знал, что уже так поздно. Должно быть, я утомил тебя этими скучными разговорами.
Бритт нахмурилась.
— Почему ты так говоришь? Меня всегда очень интересовала твоя работа, особенно дела, которые ты ведешь не ради высоких гонораров.
— Я этого не знал. Я думал… — Крейг осекся. — Впрочем, это не имеет ровно никакого значения.
— Нет, имеет. Скажи, что ты думал?
— Что тебе все это неинтересно. Ты никогда не расспрашивала меня о работе, вот я и решил, что профессиональная сторона моей жизни тебя не интересует.
— А я думала, что когда ты возвращаешься вечером с работы, тебе совершенно не хочется о ней говорить, — возразила Бритт. — Похоже, мы оба ошибались…
— Теперь я понимаю, что нам следовало бы чаще разговаривать вот так, как сейчас. Иногда мне кажется, что единственные моменты, когда мы были по-настоящему близки, были те, когда мы занимались любовью.
Он просто констатировал факт, но Бритт вдруг остро ощутила и то, что Крейг сидит так близко к ней, и интимность обстановки в комнате, и уютное потрескивание пламени в камине. «Как жаль, — подумала она с грустью, — что все это лишь видимость, а на самом деле мы далеки друг от друга как никогда».
Казалось, Крейг прочел ее мысли. Его глаза потемнели. Он привлек к себе ее лицо и нежно поцеловал Бритт. Вначале это было лишь легкое, мимолетное прикосновение губ, и вдруг, словно долго сдерживаемая внутри страсть неожиданно выплеснулась наружу, он набросился на нее с жадным поцелуем, разбудившим ответную страсть в самой Бритт. Ей мучительно захотелось большего — чтобы он прижал ее к груди, чтобы он…
Крейг отстранился так же стремительно, как и набросился с поцелуями. Он встал и посмотрел на Бритт.
— Обещаю, что это больше никогда не повторится. На какое-то мгновение я забыл…
Бритт, ощущая неловкость от того, как предательски дрожат ее губы, тоже поднялась. Пробормотав, что очень устала за день, она начала подниматься наверх, оставив Крейга одного у камина.
Когда Крейг появился в спальне, Бритт уже лежала в кровати, притворяясь, что спит. Он долго стоял на пороге, а затем до нее донесся стук закрываемой двери и его шаги — очевидно, он направлялся в комнату для гостей.
Поняв, что он не вернется в спальню, Бритт поднялась, надела халат и долго стояла у окна, вглядываясь в темноту сентябрьской ночи.
Пришла пора взглянуть, наконец, правде в глаза, честно признаться в том, что она все еще любит Крейга — да, собственно говоря, никогда не переставала его любить. Его недавний поцелуй свидетельствовал о том, что и она ему небезразлична, что он ощущает по крайней мере физическое влечение к ней, независимо от того, что между ними произошло.
Этот поцелуй и рассказ Луизы Эквайер вселили в Бритт надежду. Она решила, что за то время, что проведет в Дуглас-Гроуве, ей надо постараться вернуть любовь Крейга, доказать ему, что они могут быть счастливы вместе. Неважно, если эта борьба потребует мужества и сил, думала Бритт, сворачиваясь калачиком в постели. Она снова станет женой Крейга — не только формально, но и фактически.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Приглашение Эквайеров провести уик-энд в их загородном доме пришло на следующий день.
Они как раз завтракали все вчетвером, сидя вокруг стола в залитой солнцем столовой. «Милая семейная идиллия», — подумала Бритт с иронией, прислушиваясь вполуха к мелодичному голосу Стефани, красочно описывавшей вечеринку у друзей, где она была накануне. Как всегда, в этих внешне милых описаниях присутствовала изрядная доля желчи и сарказма, столь разрушительная для репутации тех, о ком говорила Стефани.
Бритт внимательно посмотрела на Крейга. Неужели он не видит, что представляет собой Стефани на самом деле? Или он настолько ослеплен ее лучезарной улыбкой, длинными стройными ногами и безупречными чертами лица, делающими ее похожей на породистую кобылу?