Черт вскочил, вытаращил глаза да как заорет на норвежцев, бросая разом и русские и норвежские ругательства... Норвежцы отступились.
И было из-за чего шуметь: зверина был больше чем в тонну весом.
во ЛЬДАХ
Ехал я с экспедицией по установке радиосвязи на Югорском Шаре, Вайгаче и Маре-Сале.
Пароход не был приспособлен к плаванию во льдах -простой полугрузовик. Ехали "на авось". На этот раз "авось" вывезло. Но были близки к гибели.
За Колгуевым нас встретили льды. Мимо плыли льдины причудливых форм. Сначала как цветы -- большие, белые. Зеленеющие подводные части льдин усиливали сходство с растениями. Лед все прибывал и, словно стадо, стал обступать кругом.
Замедлили ход, но двигались. Думали, авось выйдем из полосы льдов. Но натолкнулись на ледяные поля длиною в километры. Мы счастливо попали в озеро среди льдов. Если бы лед сдвинулся, пароход раздавило бы. Опасность была велика. А кругом так светло, так нарядно среди белых синеющих льдов с зелеными озерками пресной воды на них, что об опасности не думалось. Со льдин добавили запасы воды.
Часть спутников (не северяне) все же напугалась и пыталась добраться до берега. Взяли лодку, всякого груза (провизии, дров, ружье и т.д.) набрали свыше сил и потащились. Через несколько дней пришли обратно -- измученные, чуть живые от усталости.
Прошло 28 дней. Зашуршали льды, двинулись... Мы были свободны.
Много разных льдин встречалось, иногда -- источенные водой, как кружевные. Красивые льдины!
А раз океан рассказал жуткую повесть. У берега остановилась льдина, на ней что-то темнело. Я подошел ближе посмотреть, что это. В льдину вмерз руль.
Льдина давняя, руль вмерз довольно глубоко. Где судно? Спасся ли кто-нибудь из бывших на нем?.. Кругом тихо, золотисто-радужный свет наполнял все. А на берегу, близко к воде, ко льдам, цветут ромашки с ярко-оранжевыми серединами и крупные незабудки -- голубые и розовые.
БЕСПОКОЙНЫЙ ЧЕЛОВЕК вз прошлого города Архангельска
В восьмидесятых-девяностых годах прошлого века весь город знал Куликовского Александра Павловича. Рабочий в колбасной, Куликовский причинял много хлопот начальствующим лицам. При видимой благонадежности Куликовский был бунтарем...
Семья у Александра Павловича была большая, ребят -десять. Жили голодно.
Восстанавливая в памяти Куликовского и его "дела", я обратился к людям старше меня годами. Спросил у Марьи Яковлевны, помнит ли Куликовского.
-- Как не помнить! И было тоне сколь давно. Будто вчера или позавчера (Марье Яковлевне за восемьдесят, и восьмидесятые и девяностые годы для нее -- недавнее вчера).--Трезвый Александр Павлович,--продолжала рассказ Марья Яковлевна,-- шел всегда прямо. В костях широк. Когда здоровался, волосами весело встряхивал. Волосы темные, курчавились. Росту был обыкновенного, значит, среднего. Ходил в шляпе, только в большие морозы надевал шапку. Ему в провинность ставили и шляпу -- "Будто господин какой!" Не могли подобрать закона для запрета шляпы. Народ Куликовского уважал, а что пил -- то ему не очень в вину ставили: он и пьяный с пониманием вел себя.
Тогдашние начальники всячески донимали Александра Павловича. Каждый из них знал свои дела и боялся, что узнает про то Александр Павлович и в каком-нибудь виде на свет выставит. Даже архиерей говаривал:
-- У него, у Куликовского, и почтение-то какое-то непочтительное, и указать не на что, и сказать нечего. Меня он не затрагивает, а оглядываюсь на него с опаской и себя проверяю.
Из дел или проделок Куликовского особенно прошумела история с царской телеграммой.
В 1888 году пришло известие о крушении царского поезда и о спасений царской семьи. Спасение объявили "чудесным проявлением вышней заботы о царской семье". Куликовский только что получил свою зарплату и решил опередить господина губернатора и других начальствующих особ. Написал телеграмму царю, царице и всему царскому семейству. Про себя решил Александр Павлович: "Бьют крепким словом, можно попробовать почтительным что-либо выколотить. Эх, была не была!"
И на все полученные деньги послал хорошо сплетенную телеграмму. Расчет оправдался. Пришел ответ. Весь город облетела весть:
-- Куликовскому телеграмма от царицы! От самой царицы! И адрес полностью проставлен, и имя, и отчество, и фамилия. И подписано: "Мария!"
Содержание телеграммы все время менялось, всяк по-своему говорил. Одновременно в Архангельске был получен запрос -- кто такой господин Куликовский! В каких чинах, каких капиталах, какое место занимает эта предостойная особа? Проявляется ли в должной мере заботливость к господину Куликовскому?
На улице, где проживал Куликовский, сейчас же навели порядок: починили мостки для пешеходов, у ворот Дома поставили столб с фонарем -- один на всю улицу. На окраинных улицах из ламп в фонарях часто выливали керосин. Из "фонаря Куликовского" керосин не брали, это была особая дань уважения. Телеграмму доставили только на другое утро. По двору прошагал франтоватый околоточный. Он не стал стучать в дверь -- звонка не было,-толкнул ее и в темных сенях стукнулся лбом о притолоку. Надо было пятак приложить, чтобы шишка на лбу была меньше, да не до того -- мешала телеграмма, надо ее скорее сдать. Околоточный чиркнул спичкой, огляделся -- нет ли умысла? Нет, постройка такая или дом осел. Если бы не царская телеграмма, околоточный сумел бы и виновного сыскать, и с виновного взыскать.
Не хотелось околоточному наклонять голову, и он решил присесть, входя. Вошел. Выпрямился. Прокричал: -- Александр Куликовский! Тебе телеграмма от царицы, получай, расписку дай -- и на чай!
Куликовский вскочил, оглянулся. Околоточный оторопел: самое большое начальство не могло быть таким грозным. Околоточный пролепетал:
-- Что ты медвежьим солнышком смотришь? Если нет чем за доставку заплатить, потом отдашь, я получить не забуду.
Куликовский ногой топнул и так закричал, что во всем домишке отдалось. На улице было слышно:
-- Да как ты посмел прийти с высочайшей грамотой?! Ведь это не простая телеграмма, это вы-со-чай-шая грамота! От ее им-пе-ра-тор-ско-го ве-ли-чес-тва! Должен самый старший по чину и положению принести и вручить мне. Должен его превосходительство господин губернатор в полной парадной форме, при всех регалиях и чтобы со свитой полагающейся. Он явится представителем вы-со-чай-ших особ! А ты-- вон убирайся, пока я не составил протокол за непочтительное отношение к их им-пе-ра-тор-ским ве-личе-ствам!