Три года одиночества, три года тишины. Только монотонный гул ионных двигателей нарушает спокойствие вечной ночи. Звездолет "Аврора" неудержимо несется к Таинственной, отдаленной на десятки тысяч световых лет планете земного типа, у далекой остывшей звезды, у безымянной газовой туманности. На борту корабля только один пассажир, ученый и исследователь Егор Косыгин, и его друг и помощник робот Искин, стальное антропоморфное существо, ростом с ребенка, с крупной утыканной сенсорами головой и шестью руками-манипуляторами. На Таинственной пока побывали только автоматы, обнаружившие, что на узкой полосе экватора планета богата водой и растительностью, а выше и ниже лежат сплошные снежные и ледяные пустоши. Из фауны только земноводные и птицы, и только в маленькой обитаемой зоне, ближе к северному полюсу есть вулканы и покрытый ледяной коркой океан. И Косыгин cтанет первым человеком, ступившим на Таинственную. Полет туда длиться три года, и три года обратно, на самой планете ученый проведет около десяти дней. Этого хватит чтобы Искин собрал более подробную информацию о климате и геологии планеты, а также нужные для дальнейших исследований образцы органики.
<p>
</p>
Третий год подходил к концу, когда Косыгин обнаружил что его зрение ухудшилось на одну с половиной диоптрию. Он понял это во время планового самоосмотра, который согласно установленному распорядку проводил каждые семь дней. Был поздний вечер по внутреннему корабельному времени, когда улегшись на койку с бокалом красного вина, Косыгин поделился с Искиным:
- Наверное, эти три года я слишком много читал. Теперь перейду на аудиокниги. Хорошо хоть на корабле есть несколько пар очков на такой случай. Молодцы ребята, и это предусмотрели.
Искин зажужжал, а затем металлический искусственный голос без всяких интонаций произнес:
- Егор, дело может быть гораздо серьезнее и опаснее. Возможно, на сетчатку негативно влияет искусственная гравитация или радиация. Ты первый человек, который провел в таких условиях три года.
- То есть, ты считаешь, что зрение может продолжить падать? - Косыгин отпил еще вина и выглянул в иллюминатор, не серебристую гирлянду звезд. Корабль рассекал черное море на близкой к сверхсветовой скорости, несся сквозь звездную пыль. Он привык к тишине, привык к одиночеству, когда только старый верный Искин и выдержанное вино скрашивают долгие вечера. Казалось, он прожил так целую жизнь.
- Никто не может сказать наверняка. Я рекомендую ежедневно делать зарядку для мышц глаз, пить витамины группы Б... и да, наверное, перейти на аудиокниги. Нужно снизить любую нагрузку на глаза.
- Хорошо, Искин. Так и сделаем. - бодро подхватил Косыгин. - Подумаешь, минус диоптрия, было бы о чем говорить! - и Егор ласково потрепал робота по холодной гладкой стальной макушке. Он очень привязался к Искину за три года и делился с механизмом самыми сокровенными мыслями.
<p>
</p>
И вот за иллюминаторами "Авроры" проносится черный бархат космоса с серебристыми огоньками звезд, Таинственная все ближе и ближе. Связи с Землей давно нет. Как там его близкие, друзья? А ведь он уже вошел в историю. Дрожь и предвкушение, сладостное ощущение скорого фейерверка счастья и исполнившейся мечты - он будет первым человеком, побывавшем на планете вне пределов Солнечной системы. Увидит своими глазами иной мир, не на пленках и фотографиях, а в живую! До него человек ступил только на Марс, ступил со скорбью третей попытки, потому что первые два корабля разбились при посадке. Затем было тщательное исследование ближнего Космоса, до отчаяния долгий поиск нового мира-кандидата, и, о чудо, совсем недалеко от Земли нашлась Таинственная! Егор тогда был ребенком, но до сих пор помнил тот день, когда его родители, астрономы-любители, не отрывались от экрана телевизора, крепко схватившись за руки, ошеломленные и счастливые потрясающим известием.
<p>
</p>
А зрение продолжало падать. Причем стремительно. Приблизительно на одну диоптрию в неделю. Ничего не помогало, ни отдых, ни зарядка, ни витамины, все отчаянные усилия были тщетны. Когда самоосмотр показал минус восемь на левом и минус одиннадцать на правом, Егор в отчаянии отбросил ставшие бесполезными очки и сказал Искину:
- По крайней мере все это было не зря. Теперь мы знаем, как глубокий космос, а вернее искусственная гравитация и радиация влияют на зрение человека. Действует один из этих двух факторов, знать бы только какой! - сорвавшись, выкрикнул ученый и ударил кулаком по стене. - Кто-то должен был быть первым, чтобы узнать это!
- Я думаю что это искусственная гравитация. - спокойно прожужжал Искин. - Твои анализы крови в порядке, замеры внутри корабля тоже, антирадиационные щиты доказали себя достаточно эффективными. Но ты прав, Егор. Кто-то должен был быть первым.
<p>
</p>
И вот пришла беда, как говорится, открывайте ворота. Как тяжело что нет связи с Землей, и не с кем поделиться этим кошмаром... Черная бездна отчаяния, сосущее чувство страха. Лететь еще двадцать один день, и если зрение продолжит падать... Егор теперь проверял зрение каждые двенадцать часов. Ученый брал лист с проверочными буквами разных размеров с отчаянием и ужасом, молясь, чтобы хоть что-то осталось... Но проклятая тьма неумолимо наступала, окружала его. Казалось, это страшный дурной сон. Этот листик бумаги стал олицетворением ужаса, и Косыгин ненавидел его. Но выбора не было.
<p>
</p>
Егор был до безумия отважен, и полностью предан науке, его отобрали из десятков тысяч лучших. Но медленная потеря зрения способна свести с ума любого. Он уже не видел звезд в иллюминаторах, не мог читать, правда довольно легко ориентировался в уютных закоулках корабля, было время привыкнуть за три года. Он продолжал каждый день заниматься на тренажерах, поддерживая силу мышц, не менее тридцати минут проводя на беговой дорожке. Расплывчатые мазки и рябь ужасно раздражали. Все было скрыто будто пеленой тумана, а Искин превратился в размытое серебристое пятно. Механизм поддерживал его как мог - читал вслух книги, и Егор иногда даже смеялся, таким забавным был Азимов в исполнении сухого лишенного малейших эмоций голосе робота. Полет подходил к концу.