- Тогда, во вторник, в три,- кивнула я, осознавая, что другого выхода попросту нет.
Женщина сделала пометку в своём ежедневнике и мы распрощались.
После каждого сеанса я шла в кофейню. Она находилась неподалёку от офиса врача. Поскольку водить мне было запрещено, то мама ждала меня там, отвозила домой и ехала по делам. Папы у меня не было, поэтому было странным его упоминание в том сне. Да и голос Риты был не похож.
Через витрину кофейни я увидела маму. Она сидела за столиком с незнакомой мне женщиной. Незнакомка была высокой и достаточно худенькой, тёмные волосы были собраны заколкой. Каждый раз, когда она поворачивалась в сторону двери кафе, я видела её яркую помаду. В момент, когда женщина встала из-за стола и направилась к выходу я запаниковала и сделала шаг назад от окна. Моя мама осталась сидеть на месте. Она тоже была взволнована, но мне кажется, она всегда была такой.
Незнакомка вышла на улицу. Женщина была примерно того же возраста, что и Рита. Из рукавов её лёгкого пальто виднелись тонкие руки. Она залезла в карманы и достала от туда сигареты и зажигалку. Из машины напротив вышел мужчина. Он был в костюме и пальто, очень дорогой гардероб. Волосы были с проседью и аккуратно стрижены. Он хотел подойти к незнакомке, но та остановила его жестом. Сделав ещё несколько затяжек, женщина бросила окурок на тротуар. Послышался стук каблуков. Мужчина и женщина сели в машину.
Когда машина скрылась за поворотом, я наконец сделала глубокий вдох. Я что, не дышала всё это время? Мама нервно посматривала на телефон. А когда я зашла в кафе и направилась к ней, то натянула на лицо улыбку. Так же она сделала, когда я очнулась в больнице после падения.
- Как прошёл сеанс?- спросила она с неприкрытым любопытством.
- Да... нормально, как обычно,- и это была правда.
Когда к нам подошла официантка, я сделала стандартный заказ: латте с карамелью и блинчики. Мама же сказала, что не голодна, хотя, обычно, мы обедали вместе. Она убрала свой телефон со стола в карман ветровки. Весна была тёплой, но сегодня было слишком ветрено.
- А как на работе?- спросила я, когда принесли мой заказ. Я точно не знала, где после переезда работала мама, как-то не было времени приезжать туда к ней. А когда меня лишили прав, то и возможности.
- Не плохо,- Рита нервно натянуло уголки рта в улыбку.- Повышение мне вряд ли дадут,- она опустила глаза на стол,- так как я не могу жить на работе постоянно. Нужно присматривать за тобой...
Когда я услышала в голосе мамы разочарование, то поступила так, как поступала постоянно последние два года:
- Ты сама не дала мне подписать отказ от реанимации.
За нашим столиком повисла тишина. Я пожала плечами и сделала глоток кофе. Выражение лица Риты было виноватым. Но не по причине того, что меня откачали. Там было что-то другое, что-то более глубокое. Словно на плечах моей матери лежал непосильный груз длинною в мою жизнь.
Сидели мы в полной тишине. Даже в машине.
- Ты пойдёшь на собрание?- спросила она, когда мы подъезжали к дому.
- Не хочу, но надо,- я почесала лоб и нащупала под волосами шрам.- Оливия... Доктор Уолш увеличила число посещений и следит за тем, что я не прихожу на собрания.
- Да, она отправила мне твоё расписание,- мама достала из кармана куртки свой телефон.- Когда на собрание?
- Завтра вечером...
Когда мы остановились возле дома, то все соседи, находившиеся в этот момент на улице, принялись таращиться на меня. Соседские дети перешёптывались. Тишину разбавлял только гул мотора нашего авто.
- Ты не живёшь со мной из-за того, что я такая или есть другая причина?- я повернулась к маме в надежде получить честный ответ.
- Ты знаешь, почему,- голос Риты был холодным.
- Ты говорила, что это из-за моей учёбы,- она врала,- но меня отчислили и восстанавливаться я не собираюсь. Но вот только мы всё равно живём отдельно. У тебя появился кто-то?
- Слушай, Эббили,- Рита положила руки на руль и повернулась ко мне,- дело не только в том, что я хочу наладить свою личную жизнь. Ты должна нести за себя ответственность...
- Да пошла ты...- я вышла из машины. Мама вышла следом.
- Эбб!- голос Риты перешёл на крик, она подбежала ко мне и схватила за руку. Я случайно выронила ключи от квартиры.- Не смей так говорить со мной!
- А то что?- я одёрнула руку и подобрала ключи.- Пожалуешься моей маме?
Рита сделала шаг назад, словно ожидая от меня удара. Ей иногда прилетало, когда у меня из-за таблеток менялось настроение. Эти ситуации единичны. Но нет ничего хуже злого наркомана. Я не помню себя в такие моменты, но моя мама - помнит. Соседи заторопились по своим делам, они вряд ли забудут тот день, когда я кричала несколько часов. Неожиданно зазвонил телефон матери. Она хотела мне что-то ответить, но я развернулась и ушла в подъезд.
- Мы не закончили, Эбби!- раздался голос за моей спиной.
К счастью, лифт работал. Когда я вышла на своём этаже, меня снова охватила паника. Я осмотрела каждый угол коридора. Показалось, будто что-то коснулось моей ноги. Но, опустив глаза вниз, я никого не обнаружила. В одной из квартир слишком громко шумел телевизор, через дверь было слышно голоса. Я заторопилась к своей квартире, как только за спиной загудел лифт. Но это была не Рита, так как она прислала мне смс:
"Поговорим потом".
В квартире всё было также, как и утром, когда я уходила. Я решила отыскать документы в коробках матери, которые она собирала в тот день, когда переехала в другую квартиру. Не знаю, что я надеялась найти. Может, подтверждение своих подозрений о том, что я в самом деле приёмный ребёнок. Словно, мне должно стать легче, если я получу какую-то другую информацию. Или наоборот - открою ящик Пандоры.
Обыскивая одну из коробок, что лежали в глубине чулана, я услышала топот в гостиной. Коробка упала с колен и содержимое посыпалось на пол. Выкатился оранжевый флакон. С таблетками. Нервно сглотнув образовавшийся ком в голе, я наклонилась и подобрала баночку - в ней было чуть меньше половины таблеток. На этикетке было моё имя.
"Оксикодон"
Красовалась надпись и имя врача, который мне его прописал:
"Жозефина Бенош"
- Это что за херня...- подумала я вслух, в прочем, как обычно.
После операции моим врачом был мужчина, он и выписывал мне обезболы. И он был первым, кто пытался мне помочь слезть с таблеток. И я понятия не имею, кто такая Бенош... Флакон был не новым, этикетка слегка протёрлась, словно пузырёк лежал в кармане или его часто доставали из сумки. Боясь потерять столь важную улику, я спрятала флакон в карман джинсов.
В коробках больше не было ничего важного. Мои больничные счета, которые были оплачены из благотворительного фонда. Счёт из клиники, куда я легла, когда решила слезть впервые. Я не знаю, кто помогал нам, так как мама бы точно не потянула все эти суммы самостоятельно. От воспоминаний зачесался шрам на спине.
В гостиной кто-то включил телевизор. Я бросила коробку поверх разбросанных бумаг и вышла в коридор. На полу были мокрые следы детских ног, они вели из ванны и терялись на ковре. На диване сидела женская фигура с белыми волосами, она сидела ко мне спиной и качала головой в такт песенки из рекламы. Когда песня закончилась, она остановилась. Я попятилась к выходу, надеясь, что это нечто меня не услышит.
- Они всё равно умрут,- сказала она звонким голосом, почти детским.
Я остановилась, нащупала рукой дверную ручку и попыталась бесшумно её открыть. Кто-то схватил меня за руку. Я вскрикнула и отскочила, но потеряла равновесие и упала на пол. В дверях стоял мой куратор из общества анонимных наркоманов. Телевизор не работал.
- Ты в порядке?- мужчина, лет пятидесяти на вид, стоял с бумажным пакетом в руке.- Мне позвонила твоя мама...
- Как ты вошёл в дом?- спросила я, потирая ушибленный зад.
- Твои соседи выходили на улицу, вот я и проскочил.
Кев, или Кевин Баркли, вошёл в квартиру и закрыл за собой дверь. Я осмотрела пол, но он был полностью сухим, на диване никто не сидел. Я жестом предложила Кевину пройти на кухню, а сама прошла в чулан и затолкала все вещи обратно в коробку. Саму же коробку я положила на самый верх. В кармане джинс нащупала флакон. Нельзя, чтобы Кевин их обнаружил.