Я принялась бить по двери кулаками, ребёнок плакал ещё громче. Тогда я оббежала глазами гостиную, в поисках хоть чего-нибудь, чем можно было разбить эту проклятую дверь. Барный стул. Не знаю, откуда во мне появилось столько сил, чтобы схватить его и ринуться обратно к детской. Я подняла стул и швырнула его в дверь. Стул просто грохнулся на пол, даже не поцарапав стекло. Ребёнок продолжал плакать. Я снова схватила стул и замахнулась. Но стекло не треснуло, хотя удар был такой силы, что меня отшвырнуло отдачей.
- Нет, нет, нет, нет,- бормотала я, стучась в дверь снова и снова. Но стул отскакивал. Снова. И снова.
Затем, бормотание перешло на крик и слилось с плачем ребёнка.
НЕТ!
- Эббили!- мама обхватила моё лицо своими морщинистыми ладонями.- Эбб, проснись!
Я задыхалась. Голос охрип, а по лицу катились слёзы. Это мои? Или мамы? Она так крепко сжала меня в объятиях, а я всё ещё слышала детский плачь. Где-то внутри: в голове и (или) во всём теле. Меня трясло, как когда я впервые пыталась слезть. Одежда на мне была полностью мокрой, а лежала я, почему-то, на полу в ванной. В раковине бежала вода. Как давно я тут? Как давно тут она?
- Господи, Эбби...- она была напугана, голос мамы ещё никогда так не дрожал.
- Я в порядке...- выдавила я, но мой голос был настолько слабым, что даже я его еле расслышала.
Мама помогла мне встать, сняла с меня мокрую одежду и засунула в горячий душ. Я боялась даже моргнуть, мне казалось, что если я закрою глаза даже на секунду, то я снова окажусь там. Снова не смогу спасти этого ребёнка. Вода затекала в глаза, от этого их щипало. Когда мама выключила воду, то она накинула на меня халат и помогла выйти из ванны. Усадила на диван в гостиной. Телевизор работал. Со стороны кухни пахло едой.
- Где таблетки?- спросила я, как ни в чём не бывало. Говорить было трудно, каждое слово врезалось иголками в горле.
- Какие таблетки?- в её голосе прозвучало недовольство.
- Которые лежали на тумбочке в спальне,- я растеклась по дивану,- там ещё твой буклет лежит.
- Какой буклет?- теперь она стала раздражительной.- Эббили, ты хотя бы понимаешь, что произошло вообще? - мама швырнула грязную ложку в раковину, она упала на тарелку.- Я звонила тебе целый день. Я думала, мы договорились по поводу твоей зависимости... Предупреждай меня, если ты собираешься накидаться.
- Но я не принимала таблетки!- я соскочила с дивана, мокрые волосы прилипли к лицу.- Я не принимала, потому что они пропали!
Мама открыла дверцу под раковиной и достала от туда мусорное ведро. Сверху, над засохшими кусками пиццы, красовалась пустая баночка.
Глава 2. Марк.
Жена снова что-то бубнела, пока я ел хлопья и листал ленту новостей. Политика, спорт, новости экономики, кто-то опять забеременел и тд. Не интересно, не интересно, ничего нового, не интересно. Лиз была любительницей поболтать и до брака, но в последнее время я уже перестал слушать всё то, что она говорит. Дочери играли в гостиной, по телевизору шли какие-то мультики: то ли про принцесс, то ли про волшебниц. Это утро было таким же, как и все прошлые. Я молча ел хлопья, пока жена о чём-то говорила...
- её было слышно во всём доме,- Лиззи перекладывала вафельное полотенце из рук в руки и была эмоциональней обычного,- девочки так перепугались... Да что говорить! Соседская собака завыла, а мы даже не знали, что у соседей была собака...
- Какая собака?- я продолжал жевать свой завтрак, делая вид, что увлечён монологом жены.
- Марк!- Лиз остановилась и принялась сверлить меня взглядом.- Ты вообще меня слушал сейчас?
Кажется, что я не слушал болтовню жены последние лет пять. Она подошла ко мне и накрыла лежащий на столе телефон полотенцем:
- Соседка сверху,- сказала она.
- Ну что соседка сверху?- я отодвинулся от стола и поднял голову.
- Соседка, в квартире над Тедом, Эбигейл или как её там, кажется, слетела с катушек.
- И?- я откинулся на спинку, но даже не попытался состроить хоть какую-то заинтересованность.
Лиз состроила то самое выражение лица, которым пользуются все жёны, разочарованные в своём браке. Она то ли выдохнула, то ли фыркнула, схватила полотенце и ушла к детям в гостиную.
- Господи, Лиз!- я встал из-за стола, оставив на нём телефон, и пошёл следом за женой.- Ну, мне не интересно всё это. Я даже не знаю, кто такой Тед!
- Вообще-то,- Лиззи остановилась возле дивана,- этот Тед починил нам кран в том месяце и подсказал тебе хорошую ремонтную мастерскую, когда тебе разбили фару. Мы... Я с ним общаюсь со дня переезда! Почти пять лет, Марк.
Я понимал, что был не прав и снова устроил на пустом месте конфликт. Но ведь, я же не ругался, да и вряд ли это вообще можно считать конфликтом. Я максимально честен с Лиз и думал, что это именно то, что важно в отношениях. Не когда мы просыпаемся с фальшивыми улыбками на лицах и выглядим как счастливая семья из рекламы фасоли. Я был честен, но, видимо, Лиз это не нужно.
- Знаешь,- сказала она,- это не важно. Тебе это не важно, не интересно. Кажется, что я для тебя - как наши соседи.
Я хотел возразить, но Лиз ткнула в меня полотенцем и села на пол, где играли дочери. Я вернулся на кухню, забрал телефон со стола и положил полотенце рядом с тарелкой. Продолжать есть размокшие хлопья не было желания. Всё, чего я хотел, это понять, почему мне больше ничего не интересно.
У меня был выходной, поэтому, весь остаток дня я провёл с детьми. С женой мы не разговаривали: ни за ужином, ни перед сном. Мне нечего было сказать, не за что оправдываться или извиняться, ведь я ни в чём не виноват. Лиззи принимает всё слишком близко к сердцу. А я просто не фанат всей этой пустой болтовни. Но ведь о чём-то мы раньше говорили? До рождения Ханны, до рождения Тины, до нашей свадьбы. Мы вместе десять лет. Это же что-то да значит. Но почему мне ничего не интересно? Лиз уснула повернувшись ко мне спиной, а я не могу уснуть. Может, сходить к психологу?
Я встал с постели и достал телефон из-под подушки. Часы показывали 02:13. Странно, мне казалось, что мы легли спать в десять вечера, как обычно. Я не спал так долго? Эти четыре часа показались мне минутами. На меня это не похоже. Может, со мной и правда что-то не так...
Включив на телефоне фонарик, я вышел из спальни и прошёл на кухню. В спальне девочек было тихо. Лиззи перемыла всю посуду перед сном. Она всегда занималась уборкой, когда её что-то беспокоило. Обе беременности прошли в постоянной уборке чего-либо. В бесконечно чистой посуде, в идеально свежих вещах. Даже наш ковёр в гостиной ещё никогда не был настолько чистым, чем в период, когда Лиззи была беременна Ханной. Я улыбнулся, когда вспомнил, что Ханне уже четыре года. Но я ведь и правда счастлив. Я никогда не сожалел о своей жизни. А Лиз? Она сожалела, что однажды сказала мне "да"?
В попытке отогнать дурные мысли я отмахнулся рукой от пустоты. Наверное, со стороны это выглядело странно. Я взял стакан с сушилки и открыл кран холодной воды. Но её не было. Кран издал странный звук, но вода не пошла. Тогда я открыл холодильник, там стояла полупустая пачка яблочного сока. Я вылил остатки в стакан и открыл дверцу под раковиной, чтобы выбросить коробку. Сверху, над засохшим куском пиццы, лежала пустая баночка от таблеток. Тогда я отставил коробку от сока в сторону и наклонился, чтобы взять баночку. На ней должно быть имя владельца. Это не мои таблетки и не таблетки жены. Откуда же они?