Нина Новак
Я, виконт и прочие чудовища
Глава 1
Последний рывок и няне Милисент удалось затянуть меня в корсет.
– Не подпускайте женихов ближе, чем на метр; не соглашайтесь на личные встречи; не выделяйте никого; улыбайтесь; кивайте; во время танца сохраняйте целомудренную дистанцию, – бормотала она монотонно, обряжая меня в новое платье.
– Эта ткань цвета слоновой кости великолепна, – отвечала я, вглядываясь в зеркало.
Наставления нянечки я давно научилась пропускать мимо ушей. По-моему, она и не человек вовсе. Может быть нелюдь какая-нибудь. Я бы не удивилась. Папенька любят экзотику.
Я расставила руки в стороны и покрутилась. Пышное платье, расшитое букетиками алых маков, красиво оттеняло мои морковно-рыжие волосы и россыпи веснушек на носу и плечах.
Но скептический взгляд нянечки в зеркале быстро вернул меня на землю.
– Да-да, няня Милисент, я знаю. В моде белая кожа и золотые кудри, – отозвалась я на ее невысказанную мысль. – Но мое большое наследство поможет женихам проявить некоторую слепоту.
– Сейчас чарами любые уродства можно скрыть, – пробормотала няня безжалостно.
Я закатила глаза. Эта железная женщина была убийственно прямолинейна и бесхитростно-бестактна.
Открылась дверь и в комнату вплыла тетя Кларисса в широченном кринолине. Она предсказуемо застряла в проходе, но так величественно и элегантно, что стало даже завидно.
Я, когда спотыкаюсь или падаю, всегда мучительно краснею от осознания собственной неловкости. А тетя проделывала все то же с исключительным достоинством. Приходилось только гадать, как ей удалось превратить фамильную неуклюжесть в пикантную деталь образа. Кавалеры крутились вокруг нее, как пчелы вокруг меда, а ведь тете уже исполнилось тридцать девять. Почти старость.
Чары могут все, права няня. Но я никогда не пользовалась ими и не воспользуюсь. Слишком много побочных эффектов, в том числе сердечных приступов после снятия оных чар. Никогда не узнаешь заранее, что под ними скрывается.
Тетя внимательно оглядела меня.
– О, эти веснушки! Я сказала месье Перо не рисовать их на портрете.
– Но...
– Пудра, как можно больше пудры!
– Тетя..
– Только пудра спасет нас. Если уж чары ты не приемлешь, дитя мое.
Тетя подняла мои руки вверх и обошла вокруг.
– Портреты женихов уже привезли... Лили, опусти руки, что ты встала, как пугало!
– Но, тетя...
– Не спорь со мной, дитя. Мы должны осмотреть портреты. Скорее, скорее...
Тетка ринулась вперед. Застряла в дверях, обворожительно побарахталась и кинулась дальше по коридору. Я неслась за ней следом, временами сбивая какую-нибудь вазу или столик. Нет, все это модное порхание и стремительные перебежки явно не для меня.
Няня степенно двинулась за нами. Плевать она хотела на моду.
Нет, она явно нелюдь.
Мы впорхнули в розовую гостиную. На мольберте посередине комнаты стоял мой недорисованный портрет, а рядом портрет тети. Матовая белоснежная кожа, фиалковые глаза, темные волосы. И я – белесая, бесцветная...? Что они со мной сделали?
– Мы улучшили кожу, – прошептала тетя Кларисса. – Сделали более белой. И уменьшили губы.
– Но тетя!
– Пудра, пудра! – Заверещал месье Перо. – Пудра все скроет!
Я начала укореняться в мысли, что они тут что-то нюхают во время сеансов. Уж очень часто тетя тянется носом к своей табакерке.
Няня, по знаку тети Клариссы, проследовала к окнам и откинула тяжелые портьеры, впустив немного зимнего солнца.
Тетя и месье Перо опустились на низкую кушетку у камина и сплели пальцы. В комнате было сильно натоплено и тетя уже немного поплыла от жары. Видать, опять зашнуровалась до отказа. И своего подозрительного табака нанюхалась. А у художника вот из под парика появились первые струйки пота.
Я покачала головой и сложила руки на груди.
Тетя подняла персты и указала на портреты.
Портреты! Сердце застучало быстро-быстро.
Няня, все теми же уверенными движениями, сдернула с мольбертов куски белой ткани. Я охнула. Три красавца смотрели на меня с холстов.
– Сходство, я полагаю, сомнительное, – степенно изрекла няня, слегка потушив мой энтузиазм.
– Ну что вы каркаете, Милисент... – прошептала тетя. – Каркает, каркает, как ворона...
Ее голос все больше слабел. Похоже, немощность опять входила в моду, а тетя хотела казаться очень модной в глазах месье Перо. Она кончиками пальцев дотронулась до его парика и томно выдохнула:
– Растрепанные парики так артистичны...