Девушка кивала в нетерпении.
– Не ори, помнишь? – повторил Славик и положил её ладонь на руку старика.
Через десять секунд он держал её, бьющуюся в истерике, зажимал ей рот и тащил прочь из комнаты. Она упиралась и жестами показывала, что может владеть собой.
– Ещё, ещё немного, я не буду орать, только будь со мной, – она сжимала его руки.
Они заходили в мир старика ещё пять раз, и каждый из них приводил её всё в больший и больший восторг.
Он насилу оторвал эту лошадь от пациента и утащил в свою комнату, выставить её в коридор в таком состоянии он просто не решился.
Она прижималась к нему, заламывала красивые руки и шептала возбуждённо: «Не может быть, не может быть».
– Ну вот, а ты говорила, работа скучная, – начал было Славик, но она закрыла его рот поцелуем. Впилась в его губы, прошлась по нему руками – плечи, невыразительный торс и живот без намека на кубики.
– Скажи, что у меня клёвая работа, – заявил Славик, возбуждаясь.
– Клёвая, клёвая, – Лика начала срывать с себя одежду. Блуза высвободила две увесистые груди с розовыми торчащими сосками. Джинсы, кружевные трусы – она явно готовилась переспать с парнем на «Мерседесе», но сейчас, заваливала на кровать ходока в мир неведомый, мёртвый, бесконечный.
– Катя, – выдохнул он.
– Какая Катя? – ответила девушка без тени обиды и застонала, опускаясь вниз до упора. – Меня зовут Лика.
Вверх, вниз, две белые сиськи тёрлись о его лицо, просили ласки.
– Любить, любить, как можно больше, – выла она в нарастающем экстазе, – пока не попали туда, где все эти люди, в эту унылую бесконечность. Любить!
Славик понял, что напал на золотую жилу. Лика не отставала от него ещё месяц и не давала покоя, пока он не пересадил её на своего знакомого парня – охранника из соседнего дома. Они оба убедили Лику в том, что «любить», можно не только Славика, тем более что он и не мог себе это позволить каждый день. Лика более не думала о перспективах, карьерах и прочем маникюре. Здоровье и наслаждение – два эти слова стали ключевыми в её жизни.
***
Водить к старику девок Славику быстро наскучило. Слухи о нём расползались, и вскоре он начал получать предложения. Для того чтобы дед не пронюхал о его левом заработке, он стал подмешивать в чай лёгкое снотворное. Старик и так спал как убитый, потому что только во сне позволял себе совершенно расслабиться, а со снотворным, в берушах и в маске на глазах и вовсе не представлял опасности. Славика терзала мысль о том, что всё это неэтично, что старика в конце концов могут украсть и показывать людям за деньги в более доступном и опасном месте, но он отгонял от себя эти назойливые сигналы и думал лишь об одном – чтобы охранники дома престарелых не заподозрили, в чём его заработок, и не доложили начальству. Славик делился, платил и часто обставлял всё таким образом, будто водит людей купаться в бассейне или девок на случку, друзей – выпить – что угодно, лишь бы имя клиента и его безвольное участие не всплывали. Охранникам и уборщикам он платил мало. Специально, не из жадности. Он рассудил, что если будет щедро делиться, то когда-то они захотят больше, а потом и вовсе зададутся вопросом: откуда у Славика, личной сиделки одного из инвалидов, такие суммы наличными? Ежедневно. Славик осторожничал, стал дёрганым, боялся собственной тени, боялся столкнуться с коллегами по этажу, с соседями, даже с гостями. Его перестали любить. Из-за наигранной жадности и вечных оглядок, а также, естественно, из-за денег, которые он раздавал направо и налево, его стали даже ненавидеть.
К сожалению, Славик очень поздно это заметил. Он был занят клиентами. В основном это были скучающие люди, состоятельные. Стоило кому-то увидеть мир, полный тел, смерти и движения, как он не выдерживал и рассказывал об этом друзьям. Те, естественно, не верили и поднимали выдумщика на смех, и тогда или сам зачинщик, или его знакомые висли на Славике гирей, предлагали деньги и умоляли дать доступ к телу Проводника. Славика называли «Ходок». Проводник лежал пластом и не смел открыть глаза, Ходок же мог оглядываться безнаказанно, ходить в радиусе вытянутой руки, дотрагиваться до людей мёртвых, если не брезговал. Что случилось бы с Проводником, открой он глаза и привлеки внимание мёртвых, Славику приходилось только догадываться. Лишь от одного типа заказов он всегда отказывался – людей, убитых горем, ищущих связи с покойными родственниками, Славик избегал и не подпускал даже близко к старику. Во-первых, он не знал, можно ли различить хоть кого-нибудь в этой массе, нагромождении тел, во-вторых, он не до конца понимал, где именно они оказываются с помощью Проводника. Мир ли это мёртвых или другой, параллельный мир, с Землёю вовсе не связанный. В-третьих, Славик боялся, что такой человек, любящий, ищущий, разбудит Старика и потребует большего, объяснений, помощи. В любом случае на фоне страдающих от горя людей Славик казался себе совершенно ничтожным, жалким и недостойным.