– Ты что-то рано! – удивилась и обрадовалась бабушка. – А у нас сегодня пирожки с картошкой и грибами...
– Я попозже, ба. – И Татьяна забралась в душ.
Освежённая, с влажными волосами, она заглянула к сестрёнке: та усердно занималась немецким, повторяя слова и предложения за диктором.
– Ладно, учись, не буду отвлекать... – Татьяна только подмигнула и отправила воздушный поцелуй, который Тинка поймала, не отрываясь от урока.
На рабочем столе лежала папка с комиксом. Сюжет застопорился, Татьяна ломала голову, как свести героинь вместе. У каждой – своя история, своя жизнь, но момент знакомства как-то не вырисовывался. Наверно, потому что Татьяна сама не очень-то умела знакомиться с женщинами. Нет, не из-за бабушки; бабушка всё знала и не осуждала, а Тинка и подавно. Внезапная немота и неуклюжесть накатывали, точно приступ болезни, и Татьяна не могла выдавить из себя пару связных слов. Да ещё и живот начинал ныть. В интернете, правда, было полегче вести беседу, она даже переписывалась с двумя девушками. С одной из собеседниц она даже встретилась в реале, но позорно провалилась на свидании. Воспоминания об этом фиаско до сих пор болезненно пульсировали, заставляя щёки и нутро гореть от стыда. Встречу со второй девушкой Татьяна оттягивала, как могла.
Нарисованные на бумаге комиксы она сканировала и выкладывала на сайте художников. Из-за большой загруженности на работе истории выходили не часто, на один сюжет она тратила от месяца до трёх. Рисовала урывками, иногда ночью.
Как же познакомиться с этой длинноволосой брюнеткой? Татьяна рассматривала героиню, кончики пальцев скользили по каштановым прядям рисованной красавицы, медлительно лаская и впитывая их шелковистое тепло... Она немела перед плодом собственного воображения, как перед живой женщиной, даже низ живота начал предательски поднывать.
...Откуда-то взялся парк аттракционов. Брюнетка садилась на колесо обозрения, а героиня Татьяны в последний момент заскакивала в соседнюю кабинку. Ну, покатаются они, а дальше? Нет, этак опять ничего не выйдет. Татьяна смяла листок.
И снова парк, брюнетка ест мороженое, оно тает и течёт по руке... А Татьяна (вернее, её рисованный «аватар») с глуповато-радостным и услужливым выражением лица протягивает ей салфетку. Ну что ж, очень мило с её стороны, но снова ни к чему не ведёт. Листок опять полетел в корзину.
Любовные сюжеты плохо ей удавались, свободнее Татьяна себя чувствовала в философии и юморе, иногда у неё вырывались мрачные истории в жанре нуар. Порой её фантазия порождала сказочных персонажей или нечто сюрреалистическое и малопонятное даже ей самой. А вот романтика и «любофф», увы, не покорялись.
В общем, вечер прошёл крайне неплодотворно, так ничего путного Татьяна и не придумала, сюжет не продвинулся ни на страницу. Бабушка с доброй сочувственной улыбкой подсунула тарелку с пирожками, чай и яблочное повидло:
– Танюш, ты кушай, не забывай. А то весь день бегаешь, бегаешь... В чём только душа держится?!
Массивные спортивные часы охватывали тонкое, жилистое запястье Татьяны, подчёркивая его хрупкость. Впрочем, истощение ей не грозило: одно то пирожное тянуло калорий на пятьсот, да ещё кофе со сливками и сахаром – на двести. Беспорядочное и редкое питание девушка частенько пыталась уравновесить вот такими сверх-калорийными перекусами, могла целый пакетик орехов за один присест сгрызть и «заполировать» его сухофруктами, но всё равно оставалась поджарой, как русская борзая. Потому что бабушкины сырники и пирожки зачастую оставались нетронутыми – ну, или чуть надкушенными. Татьяна вообще была плохим едоком, чувство голода у неё почти отсутствовало, и только нарастающая слабость сигнализировала ей о том, что пора подкрепиться.
– Спасибо, ба. Что б мы без тебя делали?..
– С голоду померли бы точно, – покачала головой бабушка.
Татьяна намазала повидло на пирожок с картошкой и грибами, чем нанесла удар бабушкиным понятиям о сочетаемости видов пищи.
– Ну, ты даёшь! – поразилась та. – Как так можно есть, не понимаю...
– Ба, фшё ошень фкушно, – пробормотала Татьяна с набитым ртом. – Шпашыбо ышо раж.
– Ну, хоть так поешь, – вздохнула бабушка, сдаваясь. – А то носишься, как веник с пропеллером, вся еда – на бегу... Разве так можно! Желудок себе смолоду испортишь только...
Тинка уже закончила свои уроки и что-то самозабвенно слушала в наушниках, прикрыв глаза. Её мохнатые ресницы трепетали, губы вздрагивали, а истаявшая, худая рука дирижировала в воздухе. Что там у неё звучало? Конечно, классика, что же ещё! Татьяна заглянула в монитор компьютера: Вивальди. Музыкальная память у сестрёнки была феноменальная, а жажда познаний в этой области – ненасытная.