День Лоры делился на две части: с десяти утра до четырех дня она занималась с репетиторами по всем общеобразовательным предметам, после этого девочка была предоставлена самой себе и до возвращения родителей с работы занималась пополнением своей звуковой коллекции. Лора всегда была аккуратна и даже несколько педантична. Она тщательно разработала систему, по которой подбирала ноты окружающего её мира. Коллекция делилась на множество подкаталогов. Большую часть кассет занимали «шаги», которые подразделялись на детские (мальчик-девочка) и мужские-женские (по возрасту и состоянию). Также были шаги именные: мама, папа, друзья, подруги, тёти, дяди, племянники. Гордостью коллекции Лора считала «дыхания и храпы». Не раз родители в испуге подскакивали ночью, когда дочь случайно будила их, пытаясь записать звуки сна. Однажды, не сознавая нелицеприятность своего поступка, она засунула диктофон под родительское ложе. Стоны и другие странные звуки, которые Лора услышала наутро, удивили девочку, и она обратилась с естественным вопросом к родной матери, которая была вынуждена посвятить дочь в некоторые подробности физиологических взаимоотношений полов. Лора больше не экспериментировала в спальне взрослых, но зато получила информацию, которая давно её интересовала.
Вся комната Ораловой была уставлена мини-комодиками со множеством выдвижных ящиков, которые были заполнены миниатюрными диктофонными кассетами. Время шло, человечество изобрело диктофоны на чипах. Лора прекрасно знала об этом, несколько раз подумывала об усовершенствовании своего хобби, но каждый раз отказывалась от этого.
– Лор, ну Лор! Как же ты не понимаешь? Ты же такие бабки можешь заработать! Да Голливуд за твои шарканья и хрипы миллионы отвалит! – нудел сосед, недоросль Яська, компьютерный гений.
– Отвали, Ярослав!
Этот разговор происходил уже в сотый раз. Пацан, в отличие от Лоры, даже не подозревал о том, что звуки, которые используются в киноиндустрии, тщательно имитируются огромным количеством специалистов, а не записываются на пленэре. Так что коллекция Лоры была простой забавой по мнению окружающих, но имела большое значения для неё самой, потому что у девочки был секрет. Ну то есть как секрет… Об этом знали все: сперва принимали странную девочку за совсем ку-ку, потом привыкли. А всё дело в том, что Лора была синестетом – человеком, способным воспринимать одновременно несколькими органами чувств то, что большинство воспринимает одним. Вроде бы сложно понять, но можно вспомнить световые симфонии Скрябина, который каждую ноту воспринимал под определённым цветом, или способность Владимира Набокова видеть буквы как цветные картинки. Что уж говорить о простых смертных, для кого каждое слово вызывает определённый запах, а изображения могут иметь свой неповторимый вкус? Таких людей очень много – Лоре повезло, её незрячесть была компенсирована самой природой. Она видела голоса и звуки, поэтому так и любила свою коллекцию. Там, где остальные слышали звук капающей воды, Лора видела серебристую капель, а Макс… Голос и дыхание Макса были прекрасными розовыми шариками. Мир Ораловой был куда интереснее, чем у многих из нас. Эта удивительная способность Лоры выявилась совершенно случайно.
– Мама! Я что-то вижу.
Обрадованная женщина, в надежде на прозрение дочери, ответила:
– Что, что ты видишь? Окно? Небо?
– Нет, я вижу каждое твоё слово.
– Как это? – пугалась мать, думая, что Лора не в себе.
– Понимаешь, я вижу только тогда, когда что-то слышу.
Через некоторое время девочка разобралась в своих цветовых ощущениях с помощью матери, которая перестала бояться видений дочери. Наоборот, мобилизовав все свои силы, женщина разыскала редких по тем временам специалистов, прочла нужную литературу и, осознав своё материнское счастье, стала заниматься с Лорой, постепенно развивая её возможности.