В таком стиле, я вам скажу, нет ничего стрёмного или зазорного.
Если ты богат, то можешь не заморачиваться и сделать так, как тебе хочется.
К тому же уверен, что у мужика было полно комнат. И если бы ему захотелось чего-то нового, то он бы просто взял и перешёл в другую комнату, сделав там новый личный кабинет. Вот и всё.
— Значит, ты почти уделал Новикова? — спросил Шолохов.
— А Вы откуда знаете?
— О, только не здесь! Вот в моём кабинете мы с тобой — это два друга, которые приняли баньку и сейчас сидим такие и ждём, когда придут девочки, чтобы сделать массаж. То есть свои, ясно?
— Всё понятно, Серёга, — сразу же исправился. — Так кто тебе сказал? Дочка подкинула инфу?
— Ну а кто же, — улыбнулся Сергей Рудольфович, налив из большого такого пузырька некое зелье в два стакана. — Пришла с красной рожей, злая такая, и говорит, мол, папа, ты помнишь того парня, который мне платье испортил? Так вот, этот гад со мной учится. Да ещё и вместо Алексея Ферраривского сидит с Анной за одним столом. — Мужик сделал два глотка. — Ты тоже бери, Жека.
Я взял.
Поблагодарил кивком.
Мужик продолжил:
— Ну и я ей такой сказал, что, мол, хорошо, что за́ столом, а не по́д столом сидит. И давай ржать с дочки.
Я представил выражение лица Ольки, посему поддержал мужика.
— В общем, дочка обиделась на меня. Но всё равно сказала, что ты набрал больше шестисот тысяч уровней. А я такие вещи хорошо запоминаю. Сам набрал столько же в свои годы. Мы с Новиковым постоянно соревновались. Только тот всегда был первее меня.
— А про деньги Вы… то есть зачем ты про деньги своей дочки мне рассказал? — продолжил я расспрос, тоже попивая тихонечко зелье.
Решил постепенно принимать, чтобы потом быстренько осмотреть дом и уже получать кайф от вида своего ментального питомца.
— Она думает, что может жить без папочки. Накопила себе с праздников и дней рождений всех. А у неё много родственников, которые сильно её любят. Ну, думаю, ты и сам видишь, насколько. С жиру бесится, мелкая. — Мужик стукнул по столу. — Я её люблю, но не прочь проучить. Хочу только узнать, как мне это лучше сделать.
— А я тут при чём?
— Ну ты же такого же возраста. Вот и подскажи, что можно сделать, чтобы дочка проснулась утром и начала бояться, что без родителей не сможет и шагу ступить.
«Он что, предлагает мне ограбить её?» — выдал мозг.
— Да лишить нужно Олечку её денежек, которые она так усиленно копила.
— А у тебя котелок варит. Рад, что мы думаем одинаково, — посмеялся Шолохов. — Не зря тебя оценили на шесть сотен тысяч уровней.
— Да как бы это и так было ясно.
— Ну не скажи, не скажи. Не каждый бы согласился, чтобы его ограбили.
— Ну так ясное дело, что Ваша, то есть твоя дочка не будет рада ограблению. Она испугается, может, даже обосрётся, если переест сегодня тортиков.
Мужик улыбнулся. Но так, будто я уже перегнул палку с наездами на его дочку.
Пришлось немного понизить планку.
— Короче, Серёга. Если хочешь моего совета, то я бы обиделся, узнав, что у меня пропали все деньги. Но я бы точно понял, что деньги могут пропасть даже в таком крутом доме, как этот. И тогда бы я подумал, сто́ит ли мне кричать на папу и говорить ему, что я не завишу теперь от него.
Мужик осушил стакан.
— Гениально, Жека. Моё уважение. — И Сергей Рудольфович отрубился… моментально.
Я не то чтобы был удивлён, но так и не понял, что это было.
А что, если мужик реально собирался украсть деньги у своей дочки?
Представьте, насколько интересно было бы лицезреть такую картину: Серёга крадёт деньги у дочки посреди ночи. Ложится спать. Просыпается. А у него украли и его деньги, и дочкины.
Вот это был бы поворот.
Но удивила меня не только эта мысль, но и тот факт, что Сергей Рудольфович вырубился к чертям собачьим, когда осушил стакан.
И проблема в том, что я тоже осушил стакан, пока говорил с Шолоховым.
— Япона мать! — схватился за голову.
— Что такое? — снова послышался голос зеленоголового.
— Максимка, ты здесь?!
— Ну а где мне быть, Жека? Конечно здесь. И всё слышал, если ты к этому ведёшь. Могу сказать, что Сергей Рудольфович отрубился, раз ты говоришь со мной так громко. И раз он отрубился, то самое время изучить его стол и найти какие-нибудь зацепки. Линзы активированы, поэтому я вижу всё, что видят твои глаза.
— Блин, — выдохнул. — Я-то думал, что ты догадался, что он отрубился. А ты и так всё видел.
— Ладно, не нужно расслабляться. У тебя почти нет времени. Ты принял слишком много расслабляющего зелья, и оно может подействовать гораздо раньше, чем через час. Я бы рекомендовал тебе выйти в астрал, но толку от него ноль.
— Почему?
— Потому что время бы практически остановилось, а нача́ло действия расслабляющего зелья, дающего галлюцинации, длительное, посему ты никак бы не смог находиться в астрале долго, даже если бы время продолжало свой бег. А так оно и вовсе стои́т почти на месте, а может, и вовсе застыло. Короче, это не вариант.
— А где тогда вар… А вар…
— Жека, ты про… ада… Ты слы… Же…
У меня перед глазами разорвало стол и показалась лава, из которой вылезала чья-то голова.
Вот только голову я не увидел. Только понимал, что это голова… но не видел. Вот как-то так.
Стол резко восстановился, и я вернулся в нормальное состояние.
— Жека, ты здесь? — снова послышался нормальный голос Максимки. — Тебя только что качнуло. Видимо, тоже сейчас начинает накрывать. Быстрее, иди к столу и посмотри, что есть в выдвижных ящиках.
Я, насколько это было возможно, направился к столу.
В ушах что-то ревело уже после того, как Максимка попросил осмотреть шуфлядки.
Открыв самую верхнюю, я увидел мини-версию данного стола. Его тоже разорвало и показалась мини-лава.
Потом ручка от шуфлядки расплавилась в моей руке и я увидел, как из ладони лезет снова та же самая голова, которую я не видел, но понимал, что лезет именно она.
Сложно объяснить, как можно видеть то, что не видишь, но это был феерический пиздец.
— Максим, ты здесь?! — спросил с неким рёвом, будто вместо моей головы была голова быка. — Алло, я здесь?! А ты?! А ты здесь?!
— Же… Осмотри ящик… Ты слы…
— Ща всё будет! — крикнул на весь кабинет. — Серёга, в сторону! — откинул кресло с Шолоховым. — Я ща влетаю в ящик с головы!
В глазах потемнело.
Накрыло полностью.
Стало очень холодно и сыро.
Послышался голос:
— Ракс. Ракс. Ракс.
Глава 18. Проблемный сундучок с деньгами
Я очнулся от сопения в ухе.
Часы, что были в кабинете Шолохова, показывали три ночи.
Самого Шолохова не было.
— Макс, ты здесь?! — шёпотом попытался крикнуть. — Макс! Максимка, япона мать!
— Д-да… что… да, слушаю, — ожили наушники. — Жека, ты… ага, ясно. Слушай, ты отрубился. А я ждал-ждал, но так и не дождался. Но Сергей Рудольфович, пока я следил за вами, тоже не мельтешил. Ого, уже три ночи. А я во сколько вырубился?
— Так, переставай этот набор слов выдавать. Не вслух хотя бы. Лучше скажи, что мы ищем?
— Так, ну сейчас уже темно. Скорее всего, зеркала слежения активированы, поэтому лучше бы нам вообще помолчать. Хотя, может, в его кабинете зеркал нет. Но всё равно лучше не рисковать. Вали оттуда, Жека. Сделай вид, что ты просто проснулся и пошёл домой.
— Нет, я так не могу. Нужно разбудить Серёгу и предупредить, что я сваливаю.
— Ну смотри сам.
Я начал потихоньку выдвигаться из кабинета Шолохова.
— А что тебе приснилось, то есть почудилось? — поинтересовался Максимка.
— Да ничего такого. Какие-то голоса… может, один голос, но какой-то сырой и… женский, что ли. Голос повторял «Ракс», «Ракс», «Ракс».
— Ракс?!
— А ты что, знаешь, кто это?
— Нет. Но я сейчас поищу. Может, что-то найду интересное. А ты это, уходи давай.
— Я же сказал, что пойду к Шолохову и предупрежу, чтобы… — Я притих.