— Кофе? — Фан попыталась изобразить гостеприимную хозяйку.
— А это не повредит ребенку? — спросил он резче, чем намеревался, поэтому вопрос прозвучал несколько язвительно.
Фан поджала губы, в ее темно-синих глазах мелькнуло раздражение.
— Я не пила кофе с тех пор, как узнала, что беременна. А его запах мне вряд ли повредит.
— Извини. Я не хотел вредничать. Мысль о ребенке вывела меня из равновесия.
— Такая мысль кого хочешь выведет, — согласилась Фан, пытаясь вернуть голосу вежливый тон. — Через некоторое время ты привыкнешь.
— А ты привыкла? У меня не было времени это выяснить.
— Да, конечно, — подтвердила она безучастно.
Они помолчали, и неожиданно Алекс выпалил:
— Извини, Фан. Мне не надо было говорить всего этого.
— Пожалуй.
— Думаю, мы ничего не добьемся, если будем ворошить прошлое.
— А добьемся ли мы чего-нибудь, если не будем его ворошить? — спросила Фан осторожно.
И тут же пожалела о сказанном. Зачем она спросила его об этом? Сейчас не время говорить о будущем. Но, вспомнив о крошечной жизни, растущей в ней, подумала, что, возможно, говорить о будущем уже слишком поздно.
Алекс задумчиво посмотрел на нее и ответил:
— Не знаю. Я не хочу сейчас об этом говорить. Я пришел потому, что обещал повесить огни.
— Огни? — непонимающе уставилась на него Фан. — Какие огни?
— Наружные рождественские огни. Я же сказал, что повешу их.
— Ты пришел, чтобы повесить рождественские огни?
— Конечно, я же обещал, — повторил он настойчиво.
— У меня несколько лет не было во дворе праздничных огней!
Фан недоумевала. После ссоры, происшедшей между ними три дня назад, менее всего она могла предположить, что увидит Алекса у себя во дворе развешивающим праздничные гирлянды.
— Тебе не стоит об этом беспокоиться.
— Это не беспокойство.
Взглянув на его энергично выставленный подбородок, Фанни решила ему уступить. По какой-то причине Алекс считает, что он должен украсить дом на Рождество. Может, это первый шаг к разрешению их проблем? Тогда ей надо просто с ним согласиться.
— Гирлянды на чердаке.
— Лестница по-прежнему в гараже?
Напряжение Алекса немного спало, похоже, он успокоился, получив ее согласие.
— На стропилах. — Она хотела добавить: «Там, куда ты положил ее пять лет назад». Но, удержавшись, промолчала. Равновесие, установившееся между ними, было слишком хрупким.
Хотя Фан с трудом могла себе представить, что такое возможно, тем не менее день прошел достаточно приятно. Она пекла печенье, пока Алекс развешивал лампочки на наружной стене дома. Он даже влез на крышу и установил там пластмассового Санта-Клауса с его северными оленями, которые украсили дом и сделали его точно таким же, как в то, памятное им, Рождество.
— Где ты раскопал их? — крикнула Фан, выйдя посмотреть на результаты его деятельности. — Я даже забыла, что они у нас есть.
Алекс повернулся на ее голос и оступился.
— Извини, — сказала она, понимая, что испугала его. — Я не хотела помешать. Я только вышла спросить, не нужно ли тебе чего.
Фанни видела, как его глаза сверлили ее даже с крыши.
— Нет, все в порядке, — только и сказал он, отворачиваясь.
Возвращаясь на кухню, она все еще ощущала на себе его взгляд.
Фанни включила радио, которое передавало рождественские мелодии, и начала раскатывать на столе вторую порцию теста.
Стук и скрежет лестницы о стены дома, время от времени доносившийся до Фан, напоминал ей о присутствии Алекса. Осознание этого давало хрупкое ощущение покоя.
Выбросив из головы всех оленей, ангелов и Санта-Клаусов, Фан думала о ребенке и о том, как бы было чудесно, если бы ее малыш, их малыш, рос в доме с двумя родителями, любящими друг друга. Как во сне, приснившемся ей прошлой ночью.
Нет, она не могла сказать, что любит Алекса. Не прошло и двух недель, как он вернулся в ее жизнь. И сейчас преждевременно думать о любви.
Ты полюбила его быстрее, чем тогда, в первый раз, прошептал ей внутренний голос.
— И посмотри, чем это закончилось! — ответила она вслух.
Закончилось ли? И вообще прекращала ли она когда-нибудь его любить?
На эти вопросы она еще не знала ответа.
Солнце уже садилось, постепенно исчезая за горизонтом океана. Фанни испекла целую гору печенья — хватит на два дня прожорливым толпам покупателей. Когда она вынимала из духовки последнюю порцию, раздался сильный хлопок и верхний свет внезапно погас.
— Проклятье!