- Был...
- Ну и как?..
- Там очень жарко.
- Заметил ты, брат, правильно. Что жарко, то жарко. Ну, а в машинах ты разобрался?
- Они очень громко стучат.
- И это, братец, правда: стучат машины громко. Ну, ладно, вот сменюсь с вахты, и пойдём вместе посмотрим всё.
Капитан теплохода не бросал слов на ветер. После вахты он сам повёл ребят в машинное отделение, сам объяснял им что к чему. А когда поднялись наверх, он спросил Лёню:
- Из рейса вернёшься домой, к отцу, настоящим моряком?
Лёнька покраснел, весь как-то сжался и ничего не ответил.
- Отец твой удивится, говорю, - весело повторил капитан. - Он кем у тебя работает, папаня твой?
- А у меня нету...
- Ну-у... - как-то неопределённо протянул капитан и смущённо добавил: Извини, брат...
- А почему у тебя нет отца? Он умер, да? - тотчас вступил в разговор Алик.
- Нет... Не умер... - понурил голову Лёня.
- Значит, он бросил тебя? - Алику не терпелось поскорее всё узнать.
- Алик! - строго прикрикнул на сына капитан.
- Нет... - с трудом повторил Лёня и опрометью бросился в свою каюту.
- Ну и лопух ты, братец... Заедает у тебя вот тут - в машинном отделении, - постучал указательным пальцем Алика по лбу капитан и, досадливо вздохнув, поднялся к себе на капитанский мостик.
...Неизвестно, о чём говорили мама и Лёня в тот вечер, но после ужина их не видно было среди пассажиров, вышедших погулять на верхнюю палубу. И на следующий день ни Лёня, ни его мама также не показывались на палубах теплохода.
Под вечер я встретила мрачного Алика.
- Где же твой дружок?
- Сам не знаю, - пожал он плечами.
- Вот тебе и раз! Друг называется...
- Я не хотел... Я только сказал... А он взял и убежал...
- Так пойди извинись перед ним - и всё будет в порядке!
- Я не хотел, так вышло... - повторил Алик.
- Бывает, брат. Бывает... Вот поэтому и надо пойти...
- Я пойду, а? - вдруг посветлев лицом, не то спросил, не то пообещал мне Алик.
- Иди!
Через полчаса, не больше, гляжу: мир и согласие между мальчишками восстановлены. Склонив друг к дружке головы, Алик и Лёня сидели у распахнутого настежь окна и горячо что-то обсуждали. Я присела неподалёку от капитанской каюты...
- А мой дедушка тоже капитан! Я - внук капитана, - услышала я взволнованный голос Лёни.
Алик ответил ему веско и авторитетно, словно ему было известно всё на свете:
- Дедушки не бывают капитанами!
- А вот и бывают, бывают! Мой дедушка капитан... Честное октябрёнское!
Алик был непреклонен:
- Спроси у моего папы...
- А может, твой папа и не знает... - Лёня был человеком тактичным и мягким, и ему трудно было вот так категорически усомниться в чужом отце.
- Это мой-то папа не знает?! Он всё знает! Думаешь, если у тебя нет отца...
Подслушивать чужие разговоры нехорошо, недостойно - это я знаю, но тут я не могла встать и уйти. Тут я крикнула:
- Лёня! Иди сюда!
Лёня не побежал, как вчера. Он как-то весь натопорщился, выдвинув вперёд плечо.
Этим худеньким своим плечом он словно собирался оборониться от всех и всяких обид.
Прикидываться, что я ничего не слышала, я не могла.
- Дедушки могут... дедушки бывают капитанами! Я знаю!
Лёня задержался и поднял на меня глаза, полные надежды.
- А капитаны, которые воевали против фашистов и топили вражеские корабли... А капитаны дальнего плавания! А полярные исследователи! Они плавали на судах и сто, и двести лет назад... Так почему же дедушки не могут быть капитанами? Могут! Уж я-то знаю...
Я говорила сбивчиво, не успев вспомнить имена хоть мало-мальски известных мне по книгам капитанов, но всё равно у меня получилась целая речь во славу старых моряков, во славу дедушек-капитанов.
Лёня слушал меня сперва недоверчиво, потом на лице его появилась благодарная улыбка. Он поверил мне! Поверил так же, как верила ему я. Мы поверили друг другу.
- Ага! - с пылающими от восторга глазами вскрикнул Лёня и гордо посмотрел на внезапно притихшего Алика. - Ага, бывают!
- Подумаешь!.. - как-то безнадёжно упрямо обронил Алик.
Теплоход пришвартовался к пристани в Саратове. Пожалуй, теперь, прижившись и став тут своим человеком, Лёня мог бы плыть и дальше, до самой Астрахани. Но ведь сделанного не переделаешь, и телеграмма, отправленная еще из Москвы, была вручена в Саратове Лениным дедушке и бабушке, и они пришли на пристань встречать внука.
Худой и загорелый, в пёстрой тюбетейке и коротеньких штанишках, не оглядываясь, Лёня важно шагает по саратовской набережной. Одной рукой он держится за бабушкину руку, по другую сторону выступает его дедушка.
На дедушке - чёрная форма морского офицера. На боку кортик. На фуражке - золотой якорь. На золотых погонах три большие золотые звезды - капитан первого ранга! Можно лопнуть от зависти...
А Лёня и не оглянется на наш Теплоход, на верхнюю палубу, на нас с Аликом...
И мне почему-то становится и грустно, и радостно...
Как всё-таки хорошо, что у Лёни есть такой дед!