Мне было приятно в этой компании, и я старался не отставать от корейцев. Мелодии некоторых народных песен были мне знакомы — я часто слышал их в Корее, и теперь я пел вместе со всеми. Никогда не забуду этих жизнерадостных людей, которые умели так искренне веселиться, когда у них выпадало несколько свободных минут. В конце вечера они спели специально для меня английскую национальную песню, вслед за которой несколько человек вдруг запели «Интернационал». Вечер закончился корейской народной песней.
В письмах домой я не мог не коснуться войны: «Сейчас, когда американцы приближаются к 38-й параллели, — писал я, — настало самое время начать переговоры и выработать условия мирного договора. Но было бы большой ошибкой возложить решение этого вопроса на Макартура. Я уверен, что он не понимает огромного политического значения корейских событий. В ближайшие несколько недель мы, видимо, окажемся свидетелями серьезных событий».
Китайские войска продолжали отходить по всей линии фронта, время от времени ожесточенно контратакуя. Отход осуществлялся в полном порядке, и на пути наступающих войск китайцы сооружали различные препятствия. Этот планомерный отход ничем не напоминал нашего беспорядочного бегства.
Надежды на перемирие не оправдались. А пока, находясь со своей частью на отдыхе, я наслаждался тишиной и покоем. Каждый день я уходил в горы, откуда открывался красивый вид на раскинувшуюся внизу деревню. Приятно было вдыхать аромат свежего полуденного воздуха.
После нескольких теплых солнечных дней в пасху опять пошел дождь и стало холодно. А что хуже всего — поступил приказ немедленно вернуться на передовую.
Мы прибыли в населенный пункт восточнее Ыйчжонбу, откуда должны были начать боевые действия в горах. Теперь нам мало приходилось отдыхать, и мы напрасно пытались согреться в мокрой одежде, укрывшись сырыми одеялами.
Офицеры, как всегда, заняли дома, а нам предоставили располагаться под открытым небом. Еще в ноябре был получен приказ, запрещавший выселять местных жителей и занимать их дома, но на этот приказ никто не обращал внимания.
Если бы нас атаковали в таком — населенном пункте, офицерам не удалось бы быстро выбраться из постелей и спастись, поэтому солдатам приходилось охранять покой начальства, хотя сами они нуждались в отдыхе гораздо больше. В некоторых других армиях офицеры заботятся о подчиненных, делят с ними все тяготы военной жизни. Есть такие офицеры и в английской армии, но их очень мало…
Мы продолжали наш поход через долины и горы, очищая от противника каждый захваченный участок. Китайцы не оказывали нам сильного сопротивления; мы медленно продвигались вперед, а они также медленно отходили. В плен попало несколько солдат корейской Народной армии. Помню, как одного корейского юношу в рваной одежде и стоптанных ботинках вели под конвоем в тыл мимо наших позиций. Когда он проходил мимо нас, солдаты издевались над ним и подстрекали конвой «задать ему как следует». К счастью, конвоиры не послушали советчиков.
В письме домой я писал: «Все надеются, что боевые действия приостановятся с приближением линии фронта к 38-й параллели. Когда мы дойдем до нее, нам, видно, не придется задержаться там. Мы хорошо знаем янки и уверены, что они немедленно отправят нас на другой участок, где линия фронта еще не достигла параллели. Между тем представители ООН ведут бесполезные переговоры и предлагают китайцам все новые и новые условия перемирия. Никогда не знаешь, что выкинут эти янки!»
С севера к нашим позициям пробиралось много лисынмановских солдат. Одни из них отстали во время нашего последнего отступления, другие попали в плен к китайцам, но были отпущены или бежали. Им пришлось долго, иногда по нескольку недель скрываться в горах и страдать от холода и голода. Многие были сильно обморожены. Я видел обмороженного солдата, который лишился ступни на одной ноге, потерял все пальцы на другой, но лежал в полном сознании, терпеливо перенося мучительную боль.
Нам рассказали, что один лисынмановский офицер обморозил в горах ноги и сам ампутировал их ниже колен без всяких обезболивающих средств, чтобы не допустить распространения гангрены. Я не мог поверить этому, пока сам не увидел одного корейца, который тоже ампутировал себе ногу.
Глава 11
Макартур рвется вперед
Третьего апреля мы вышли к небольшой деревне Кванамни, расположенной на берегу реки. Китайцы ушли отсюда накануне. На стенах домов они написали мелом: «Офицеры и солдаты американской армии! Вы ведете бесполезную войну: со всей вашей артиллерией и авиацией вам не победить нас. Как ни старайтесь, весь народ Китая — 475 миллионов — не перебьете!»[6].
6
По данным 1953 года, население Китая составляет 601 миллион 938 тысяч человек. —
