Нам приказали отступить на шестнадцать километров вместе с американскими механизированными частями, которые следовали за нами по пятам. Ночью мы подошли к небольшой деревне Санчхонни. Американцы не остановились здесь и промчались мимо деревни дальше на юг.
Больше всего меня удивляло, что, несмотря на публичное заявление китайцев о весеннем наступлении, наше командование не приняло никаких мер, чтобы сорвать это наступление. Обе английские бригады стойко оборонялись, но у нас было мало надежды сдержать натиск китайцев, так как наши соседи при первом же соприкосновении с противником обратились в бегство. Крупные силы китайцев пробили брешь в нашей обороне, и мы опять покатились назад. Повторилось то же, что в июле 1950 и в январе 1951 года.
Это было большим позором для нашей армии, так как мы знали чуть ли не день начала контрнаступления. Выбрав слабое место на центральном участке фронта, китайцы сосредоточили всю силу своего первого удара на лисынмановских войсках, которые немедленно обратились в бегство. Впрочем, при таких обстоятельствах и другие, возможно, поступили бы так же.
Оттянув все наши резервы с запада для поддержки войск в центре, китайцы развернули теперь наступление на западе, упорно пробиваясь к Сеулу, оборона которого была довольно слабой. Командование нашей армии рассчитывало завлечь противника на открытые равнины севернее Сеула, а затем «уничтожить китайские орды, обрушившись на них бронетанковыми силами». При всех своих достоинствах этот план обладал одним недостатком: он был неосуществим. «Китайские орды» не надо было заманивать — наши бронетанковые части сами оказались против них беспомощными. Правда, не потому, что были неспособны постичь тонкостей плана, а совсем по другим причинам.
В январе китайцы могли дойти до Тэгу, но они остановились и дальше не пошли. Что они собирались делать теперь, трудно было сказать. На линии фронта у нас не хватало боеспособных дивизий, много солдат находилось в резерве и использовалось не по назначению. К тому же выяснилось, что наши союзники до сих пор не представляют, как нужно обороняться. «Отрыв от противника» они воспринимают как стремительное бегство на юг.
Мы считали, что если бы наши части оставались на старых позициях, поспешно покинутых лисынмановцами, мы смогли бы выдержать натиск китайцев даже в том случае, если бы нам пришлось немного отойти. Ведь за три дня ожесточенных боев мы отошли всего на полтора километра. Это значит, что можно было устоять. Впоследствии нам самим пришлось присоединиться к общему бегству, так как наши фланги оказались открытыми. Отступая, наша бригада все время вела арьергардные бои. Часто нас, как и раньше, посылали помогать другим.
Прибывшая 28-я бригада сменила шотландцев. Они хорошо сражались и заслужили отдых.
Мы заняли позиции на высоте, откуда просматривалась протекавшая поблизости река Пукханган. Вскоре пошли сильные дожди. Насквозь промокшие в своих открытых окопах, дрожа от сырости, солдаты проклинали все на свете и уже не верили, что здесь когда-нибудь может быть сухо.
Двадцать восьмого апреля нам сообщили, что нас выводят в резерв корпуса. Мы не верили своим ушам. Радостное известие подняло у нас настроение. В тот вечер мы снова направились на юг. Пересекли реку Пукханган, на берегу которой американцы возились около своих зениток, и двинулись на Янпхён. Ночь застала нас в небольшой деревне поблизости от реки Ханган. Нам сказали, как и в прошлый раз, что здесь мы пробудем до вывода из Кореи.
И вдруг в ночь с тридцатого апреля на первое мая нам приказали приготовиться к маршу, чтобы поддержать какой-то американский полк. Итак, в ясное солнечное майское утро, когда во всем мире такие же люди, как мы, праздновали день Первого мая, мы снова двинулись на северо-запад.
Нам говорили, что китайцы все чаще продолжают наступать, хотя, возможно, теперь действовали лишь разведывательные отряды. Достигнув указанных позиций в горах, мы обнаружили, что поддерживать или сменять здесь некого: там не было ни одного американца. Верные себе, американцы бросили позиции, когда им вздумалось. В результате этого в линии фронта образовалась широкая брешь, через которую могли пройти целые армии противника.
Газеты, которые приходили из Японии, пестрели небылицами о нашем последнем бое. В одном из сообщений говорилось: «27-я бригада выдержала натиск китайских войск, насчитывавших двадцать четыре тысячи солдат, и предотвратила полный разгром 8-й армии». В этой «небольшой» ошибке повинна, видимо, наша разведка, ибо даже при самом богатом воображении там нельзя было увидеть такое количество китайцев.