— И почему не подействовал мой крик? — спросила Кэтрин.
— Поняв вашу особенность, я специально обучился Окклюменции, чтобы иметь возможность сказать вам о вашей красоте, Кэтрин, и не пасть жертвой крика, а наоборот, сделать вот так…
Чмокающие звуки.
— И вот так…
Шуршание одежды.
— А также вот так.
Чмокающие звуки и шуршание. Пыхтение. Еще шуршание. Восхищенный возглас Гилдероя. Чмокающие звуки. Шуршание.
— Я стесняюсь, — Кэтрин.
— Не надо, — шепот Локхарта. — Загляни в мой разум.
Пауза.
— О, Гил! — если бы страсть в голосе Кэтрин была ветром, то он сбил бы Смита с ног.
Скрипение койки, шуршание, смешки, сменившиеся страстным постаныванием. Ритмичный скрип и стоны. Самое время было хватать нарушителей, но Смит отослал всех прочь, чтобы без помех поговорить с Гилдероем и попробовать склонить того к выдаче Баньши. Но вместо этого тот сам склонил Баньши! И единственным, кто знал об этом, была… Кэтрин Ган, выписавшая от имени Райта все нужные бумаги.
Смит отвлекся от страстных выкриков «О, Гил!», и неожиданно все осознал. Неуловимость Баньши и как той удавалось всегда быть в курсе операций мракоборцев. Отличное владение палочкой и легилименция выручали её в боях, которые она давала только тогда, когда считала нужным. В остальное время она просто наносила удары, где и когда хотела, ибо была в курсе всего. Маркус её даже не замечал, завалив работой безотказную Кэтрин, поэтому она напала на Райта? В любом случае, проживи Смит еще хоть тысячу лет, ему никогда не пришло бы в голову подозревать, что мисс Ган — Баньши. Вот Гилдерой, тот как-то её раскусил, и даже сумел заманить к себе в объятия. В объятия! Баньши! Ту, что делала магов импотентами!
— О, Гил, — уже умиротворенно выдохнула Кэтрин. — Я и не представляла…
— Мне это знакомо, сильная и прекрасная женщина, вся в работе, — отозвался Гилдерой. — Поэтому?
— Прекрасная, — в голосе Кэтрин слышалась горечь. — Ты первый, кто это разглядел! Остальным только смазливые мордашки подавай! Знал бы ты, каких мыслей я наслушалась в свой адрес! Работа, работа, работа, и я…
Донеслась парочка сдержанных всхлипов.
— Да, так обычно и бывает, — сочувственно сказал Гилдерой. — Но теперь…
— Но что теперь будет с нами? — перебила его Кэтрин.
Смит похолодел. Сейчас зарезать его, отпустить Локхарта, и никто никогда не заподозрит мисс Ган. Она сможет, как и раньше, ходить на работу днем, и быть Баньши ночью. Только сам Смит этого уже не увидит!
— Сейчас я совершу красивый и эффектный побег, не выходя из камеры, — улыбнулся Гилдерой, — и предлагаю тебе бежать со мной. Думаю, нам будет, чем заняться по дороге.
— О чем ты?
— Сейчас всё поймёшь, собирайся.
Шуршание одежды.
— Кар-рамба! — раздался возглас. — Не дави меня, жаба!
— Куак! — последовал ответ.
Затем в поле зрения Смита появился Гилдерой, и подмигнул одним из своих синих глаз.
— Думаю, это моё, — усмехнулся он, забирая свою палочку.
Он чуть развернул Смита, и теперь тот видел, что происходит в камере. На кровати сидела Кэтрин, собирая волосы в пучок. За решеткой окна хлопал крыльями огромный разноцветный попугай. Одной лапой он подпихивал в зад толстую бурую жабу, которая, втянув живот, пыталась протиснуться между прутьями. Гилдерой помог жабе, потом снял с ноги попугая записку, развернул и прочитал.
— Лети обратно, — сказал Гилдерой попугаю. — Передай «План «Барбара»!
— Бар! — выкрикнул попугай. — Ром! Бар с р-ромом!
— Неужели ты так точно всё рассчитал? — нахмурилась Кэтрин.
— Ну что ты, — улыбнулся ей Гилдерой, — просто Бунта мой боевой напарник и духовный побратим. Я способен ощущать его на расстоянии без всякой магии, в этом трюке нет ничего сложного, когда у тебя хороший учитель.
— Ква-а-ак, — важно подтвердила жаба.
— Ладно, — ответила Кэтрин озадаченно. — И что теперь, разнесём тут все?
— Я же сказал — эффектный побег, а не громкий. Прошу, — и он протянул Кэтрин небольшой кошелёк.
— Погоди!
— Ты передумала бежать?
— Я хочу загладить свою вину! — Кэтрин быстро написала какую-то записку.
Затем она скрылась в кошельке, и следом за ней нырнул Гилдерой. Напоследок он подмигнул Смиту, и показал знаками, что мракоборец — молодец, правильно всё сделал! Смит выругался бы в ответ, если бы мог говорить. Жаба квакнула ещё раз, выстрелила неожиданно длинным языком, и проглотила кошелек, надувшись. Затем она вскочила на бачок унитаза, нажала кнопку смыва и ринулась в водоворот, протяжно квакнув напоследок.