— Ну, не урод же какой на лицо, — ответила Ребекка то, что думала.
Нельзя сказать, что она ужасно завидовала, но уж точно не отказалась бы от поклонника, только в её сторону Гилдерой вообще не смотрел. Словно не существовало Старшей Целительницы Ребекки Каннингем.
— Да в том-то и дело! — воскликнула Цинния. — Чересчур красив! Будет так же, как с ней!
— С кем?
— Да ты книги его почитай! — Цинния почти кричала.
Потом она остановилась, приложила пальцы к вискам, закатила глаза и забормотала что-то под нос, вытащила из кармана какую-то коробочку с порошком и щедро втянула его обеими ноздрями. Выдохнула, потом чихнула.
— Слушай, я знаю, ты не любишь Блэка, но займись Локхартом? — лицо Циннии стало просительным. — Я бы Вестона попросила, да он уже закончил смену и ушел, а у Донована немного не та специализация.
Ребекка неохотно, но все же кивнула. Другие Старшие Целители были бы лучше, конечно, но что поделать, не всегда всё в жизни бывает идеально.
* * *
24 декабря 1987 года, больница имени св. Мунго, Лондон
Палата, выделенная Блэку, располагалась на первом этаже. На эту тему — на каком этаже размещать Блэка, — как припомнила Ребекка, состоялся долгий спор между Старшими Целителями. Кто-то говорил, что место ему на пятом, где лечат недуги от заклятий, кто-то высказывался за третий, посвященный лечению волшебных вирусов, упирая на то, что воздействие дементоров сродни им. Были голоса и за второй этаж, посвященный ранениям от живых существ, но после долгого спора решили дементоров живыми не считать, и этот вариант вычеркнули. В конце концов, большинством голосов был выбран первый этаж, посвященный травмам от рукотворных предметов, вроде неправильно сработавшей палочки, но не по причине тематического соответствия, а потому, что первый был ближе всего к нулевому, административному.
За прошедшие несколько дней Ребекка неоднократно навещала эту палату и сейчас, стоя перед коричневой дверью, поняла, что совершенно не хочет заходить внутрь, так как была сыта по горло видом Сириуса Блэка. Мимо быстрым шагом прошла Оливия, неся поднос с зельями, потом показался Рейнольд, сопровождавший родственников пострадавшего. Родственники качали головами и говорили, что плакат в вестибюле «Держи свои руки и котёл в чистоте!» был полностью прав, а Дерек и до отрастания ушей был упрямым ослом. Из-за двери доносились голоса:
— …и я погнался за ним! — говорил Блэк. — Вообще ни о чём не думал, просто бросился!
— Да, знакомая ситуация, — в голосе Локхарта слышалась искренняя горечь. — Не догнал?
— Почему же — догнал! Не догнал, так и в Азкабан не попал бы! Но теперь справедливость восторжествовала, я — здесь, а эта крыса там!
Сириус захохотал, резко, отрывисто, словно лаял, а Ребекка опять ничего не поняла, кроме того, что вот совсем, ну просто совсем не захочет заходить в палату. Тем более, что разговаривали Локхарт и Блэк нормально, то есть, официально выражаясь: «жизнь их находилась вне опасности».
— Нет, ну здесь, конечно, лучше, чем в Азкабане, — вещал Сириус, — хотя тоже четыре стены, и за пределы особо не выйдешь.
— Зачем выходить? — удивленно спросил Гилдерой. — Тут такие медсёстры....
Этого Ребекка уже не выдержала и влетела в палату. Элитную. «Ведь иной преступники из Азкабана и легкомысленные повесы просто не заслуживают», — мысленно фыркнула она. Вслух же воскликнула совершенно иное:
— Какие ещё медсёстры, мистер Локхарт? Вы так долго добивались моей лучшей подруги, чтобы тут же начать ей изменять с медсёстрами?!
— Да нет же, — Гилдерой и не подумал смущаться, посмотрел пристально на Ребекку своими синими глазами. — Просто Сириусу не помешал бы лечебный массаж, для поддержания мышц в тонусе, а когда массаж проводит красивая медсестра, то это получается как бы гармония тела и духа...
Бздынь! Повинуясь резкому движению палочки Ребекки, окна в палате захлопнулись, заодно заглушив высказывание Гилдероя.
— Марш в койку, мистер Блэк! — прикрикнула Ребекка.
— Вот те слова, которые я всегда готов услышать от женщины, — рассмеялся Сириус.
— Видела я таких как вы! — обозлённо заговорила Ребекка. — Ветераны войны! Вам постоянно плевать на свое здоровье, лишь бы похвастаться, покрасоваться друг перед другом, а кому потом лечить ваши срывы и болячки, застуженные поясницы и прочие органы? А вы, мистер Локхарт, я, может, и не вмешивалась в ваши выходки, но Цинния — моя лучшая подруга, и если вы...
— Да я ж не для себя! Для Сириуса! Ему нужно размяться, встряхнуться, ощутить свободу!