Смертельный номер
Звонок на перемену прозвенел как всегда неожиданно. Мелюзга, еще минуту назад слушавшая меня с открытым ртом и округлыми глазами деловито засобиралась. Нет, не понимаю я этой системы, когда младшеклассники ходят на уроки из кабинета в кабинет. В моем детстве было по-другому. Мы сидели в одном кабинете, а к нам приходили учителя и проводили свои уроки. Но времена меняются - меняются и порядки.
Громкий стук в дверь. Я даже не успел сказать «войдите», как в кабинет впорхнула дебелая и уже давно не молодая учительница черчения Ольга Васильевна.
- Бонжур, милорд! - прокряхтела она, убедившись, что в кабинете ни кого нет, а затем громко заржала. - Я вижу вы-с скучаете-с-с-с-с!
О, Боже! Как я ненавидел ее визиты. Но еще более я ненавидел вот этот ее, прости меня, Господи, за такое сравнение, юмор!
- Ну не то, чтобы скучаю, - натянуто улыбнулся я, помятуя, что Ольга Васильевна - близкая подруга директрисы школы Пердигуль Турсыновны. Кстати, такой же дебелой с черными тонкими усиками над толстыми губами и с таким же извращенным чувством юмора. - А вы-с какими судьбами?
- О, монсеньор! Решилась-с вас проведать-с. Все же вы у нас новенький-с
(Боже, дай мне терпения!)
- Дай, думаю-с, проверю: все ли у вас хорошо-с, не обижают ли вас дети-с, а заодно-с пригласить вас на чаепитие-с
(Я ей сейчас это «с» куда-нибудь запихаю-С-С-С-С)
- По какому поводу чаепитие? - я все еще держал себя в руках! Чудо - не иначе!
- Ну, не совсем чаепитие-с, есть что и покрепче. Пердигуль Турсыновна, как правило-с, на свой день рождения не скупится-с, - она многозначительно улыбнулась, обнажив редкие пожелтевшие от чрезмерного курения зубы.
- У директора, стало быть, день рождения?
- И не просто день рождения, мусье! А юбилей-с! 20 лет (громкое ржание)! Кстати, с вас, как с новенького-с, 50 зелененьких-с. Вы же не откажетесь скинуться на подарок-с любимому директору!
- Хм (отдавать 50 из оставшихся последних 100 долларов, когда до зарплаты еще почти месяц, мне не улыбалось, но выбора не было). Конечно же, Ольга Васильевна. Только у меня с собой нет.
- А я и не прошу в долларах-с, - вновь заржала она. - Мы, чай-с, не в Штатах живем. Мы-с поддерживаем-с отечественного производителя-с (громкое ржание). В общем-с, давайте в тенге. Мы не гордые-с. Если у вас с собой нет и тенге-с, вы можете их позаимствовать-с тех денег, которые ваши дети-с сдали на ремонт. При условии-с, что вы их потом вернете-с!
Понимая, что чем быстрее я отдам деньги, тем быстрее избавлюсь от этого кошмара в юбке, который и женщиной-то язык не поворачивается назвать, я вынул портмоне и отсчитал нужную сумму.
- Оревуар-с, май френд-с, - Ольга Васильевна зажала в одной своей толстой лапищи деньги, а другой послала мне воздушный поцелуй, от которого меня чуть не вывернуло наизнанку. - Я буду с нетерпением-с вас ждать. Сбор в три часа. Извольте-с не опаздывать!
И она, с трудом протиснувшись в дверь, скрылась в школьном коридоре. Еще несколько минут до меня доносился ее годзиллий крик на расшалившихся учеников.
Надо покурить. Причем срочно. А заодно и придумать вескую причину, чтобы не идти на чаепитие-С. Плотоядные ухмылки Ольги Васильевны и ее весьма недвусмысленные намеки в мой адрес внушали большое опасение.
Но, увы! Ни первая, выкуренная на нервах сигарета, ни вторая, так и не спослали мне хоть какую-нибудь дельную идею, как улизнуть со школы, чтобы не принимать участия в чаепитии-С.
***
Смертельный номер - продолжение
***
Часы показывали без пяти минут три. Я застыл в нерешительности перед плотно закрытой дверью учительской. Оттуда доносился смех, и обрывки разговоров. Я тихонько потянул ручку двери, немного приоткрыв ее.
- А что новенький-то придет? - услышал я голос Пердигуль Турсыновны. - Придет-с, куда-с он денется?! - загоготала в ответ Ольга Васильевна.
- А ты, как посмотрю, на него глаз положила?
- Ой, что вы-с, Пердигуль Турсыновна, зеленый он еще, да и хлюпик-с какой-то, я бы даже сказала, ботаник-с. Я где-то в англицком журнале-с прочитала, что у ботаников-с, перчинка маленькая-с, не перчинка, а тычинка-с... Весь коллектив учителей дружно заржал.
Так, пора что-то делать. Еще не хватало, чтобы среди учителей за мной прозвище закрепилось. Мне этого и в школьные годы хватало. Я решительно распахнул дверь и вошел в учительскую. В комнате сразу повисло молчание. Лица всех присутствующих, имена которых я так и не смог до сих пор запомнить, были обращены ко мне.