— Не знаешь, значит? Ну что же, так и запишем, — поцокал языком Урусов, вписал какие-то слова в бумагу и, широким росчерком расписавшись, перебросил ее через стол гостю. Тот скосил взгляд и прочитал сразу бросившуюся в глаза фразу: «…под подписку о невыезде».
— На меня что, заведено уголовное дело? — резко встрепенулся дагестанский авторитет.
Урусов с деланной печалью кивнул.
— По какой же статье?
— Недонесение о планируемом преступлении, — насмешливо развел руками Урусов. — Ты давно не перечитывал наш родной советский УК? Его ведь никто пока что не отменял… Недонесение — серьезное преступление! Значит, куда он собрался из Москвы, ты не знаешь. Уж не туда ли, куда он на прошлой неделе уезжал?
Урусов снова попытался взять Закира на понт. И, похоже, ему это. опять удалось.
— Там ему больше делать нечего, — хмуро ответил дагестанский авторитет.
— Ага, то есть там он все дела закончил… Что ж, верю. И когда же он покидает столицу?
— Сегодня, — четко произнес Закир. — Сегодня. Время не знаю. Наверное, уже улетел…
Опа! Прокололся! Значит, все-таки аэропорт. Неужели, гад, рискнул из столицы рвануть? Отчаянный все же парень.
— Какой аэропорт, Шереметьево? — спросил, как выстрелил, Урусов и помахал перед носом Закира только что подписанным документом.
— Не знаю. Может, Домодедово, может, Внуково. А может, через Питер. Разные были варианты. Говорили по телефону. Обсуждался даже Чкаловский аэродром.
— Постой-ка, так это ж военный! — свирепо уставился на Закира генерал.
— А что ты думаешь: уж коли ментовские генералы с Варягом корешатся, то почему бы и военным под его дудку не поплясать? — съехидничал Закир. — Не знаю я! Все, что знал, сказал. Точка.
Хрен с тобой, подумал Урусов, похоже было, что действительно не знает. Сейчас главное — время не терять. Все аэропорты прошарим. Найдем! Из Внуково летают больше по России и СНГ. Этот вариант, скорее всего, отпадает. Варяг не любитель восточных маршрутов, особенно после его многочисленных поездок в казенных вагонах в заполярные курортные зоны. Вот Домодедово — да, это возможно. Хотя маловероятно. В Москве главный аэропорт, конечно, Шереметьево. По другим городам проще, там международных маршрутов по пальцам пересчитать. Но нужно торопиться, раз он сегодня намылился слинять. Варяг если решил что сделать, наверняка все тщательно продумал, а значит, искать нужно тщательно, шерстить надо везде. И обязательно с вояками переговорить, а то, чего доброго, окажут медвежью услугу своим коллегам из МВД и через военный Чкаловский аэродром отправят особо опасного преступника.
— А зачем он все-таки за бугор-то подался? Что за спешка? — продолжал гнуть свое Урусов.
Закир покачал головой:
— Не знаю. Понятия не имею. У Варяга много всяких забот.
Буттаев замолчал. Он действительно не знал истинную причину отъезда Варяга. Зато Урусов теперь знал наверняка. Во всяком случае, все совпадало: именно за границей Варяг собирался отыскать тех, кто прибрал к рукам основные деньги воровского общака, размещавшиеся на счетах в различных офшорных банках.
— Ладно, вот тут подпишись. — Евгений Николаевич ткнул пальцем в бумагу. — И учти, Закир, наши с тобой игры закончились. Теперь все будет по-серьезному. Отныне наши с тобой отношения переходят в исключительно официальную плоскость. С сегодняшнего дня ты под подпиской о невыезде. Со всеми вытекающими. Тебе ясно?
— Что же это ты, генерал, лично занимаешься такой ерундой, какой по должности должен максимум старший следователь голову себе забивать? — не удержался от колкости Закир, поставив закорючку в нужном месте.
— Так оно вернее будет! — ухмыльнулся Урусов. — И потом, не тебе меня учить, чем должен заниматься генерал. Можешь идти! Пока что! И не забудь, что за Варяга теперь ты отвечаешь. Лично.
Выпроводив Закира Большого из кабинета, Евгений Николаевич глубоко задумался, мысленно вернувшись к событиям последних двух недель, которые начались его похищением в Переделкино тем ранним утром. Все случившееся было словно дурной сон. Люди Варяга сработали чисто, без шума. Но какова была основная цель? Зачем он им понадобился? Похитили его ведь явно с какими-то намерениями. Если Варяга интересовал лишь вопрос о кассе на Никитиной Горе, то, прояснив ситуацию, зачем нужно было его мурыжить целых две недели? Зачем они держали его так долго? Может, хотели использовать как заложника или как приманку. Или… Зачем? Урусов понимал, что за всем этим что-то должно скрываться.
Не исключено, что генерал МВД понадобился криминальному авторитету для какой-то тайной игры против своих же корешей, законных воров. Или, может, против кого-то из высокопоставленных государственных людей. Но кого? Общак-то — тю-тю, уплыл не так просто! Кому-то он явно пришелся по вкусу. Не стало общака. Вот он небось и забегал, смотрящий-то! Недосмотрел. И ему-то сейчас кровь из носу — надо воровскую казну отыскать. Деньжищи ведь немалые. Кого-то Варягу нужно прижучить, информацию получить. А значит, для этого какие-то аргументы нужны. Может, и стал генерал Урусов одним из таких «аргументов». Нужно только понять, какую карту разыгрывает этот отнюдь не глупый малый Игнатов, которому есть что терять. Ведь на первом же большом сходе с него по всей строгости воровских понятий спросят за все бабки. И если ответа нет, то хана «гордому» Варягу, который, как в песне поется, «врагу не сдается». Урусов встал из-за стола и стал прохаживаться взад-вперед по своему огромному кабинету.