Йонатан выскочил в коридор, сорвал с вешалки куртку, схватил ключи от машины и выскочил из дому.
Когда он два часа спустя, едва живой от страха, вернулся домой, исполненный решимости звонить в полицию, Яна сидела в кресле и слушала песни Элтона Джона.
Он уставился на нее, словно увидел привидение.
– Привет, Йон! – сказала она с улыбкой.
– Яна! – закричал он. – Где тебя черти носили? Все тебя ищут!
– Да? – отозвалась она. – Как здорово! И все равно не нужно так орать!
– У тебя же спектакль! – закричал он еще громче. – Театр был забит до отказа, и единственный человек, который не пришел, это исполнительница роли Жизель! Ты что, забыла, что у тебя представление?
– Ну и что? Что-то случилось? – спросила она, не отвечая на его вопрос.
– Да. Они отправили зрителей по домам, вот что случилось! Директор театра вышел на сцену, произнес несколько вежливых фраз, рассказал пару анекдотов и принес свои извинения. Он заверил, что зрители получат деньги обратно или смогут прийти на другое представление. Да что я тут рассказываю! Ты и сама знаешь, что бывает, если исполнительница главной роли не приходит на спектакль. Где ты была?
– Гуляла.
Йонатан буквально рухнул на стул и смахнул с потного лба волосы.
– Ты что, с ума сошла?
– Нет. Мне просто нужно было чуть-чуть успокоиться.
– А как ты все это объяснишь директору театра? Скажешь, что пошла погулять, потому что тебе захотелось немного покоя? – Его голос поднялся чуть ли не до крика.
– Завтра утром я пойду к врачу на обследование. В конце концов, я ведь беременна, а в таком состоянии женщины выкидывают разные штучки. Кроме того, я вообще не знаю, можно ли в моем состоянии танцевать. Разве работа после двадцати вечера беременным не запрещена?
– Я не знаю.
Йонатан успокоился. Слово «беременная» все расставило по местам.
Яна подошла и села к нему на колени.
– Я больше не буду танцевать, – сказала она. – А вдруг с ребенком что-то случится, если я буду прыгать или упаду? Тут уже речь не обо мне, – прошептала она, – понимаешь?
Он кивнул и прижал ее к себе.
– В общем, я все решила, – сказала она и поцеловала его в голову.
Эти слова сделали его самым счастливым мужчиной на свете, и он был исполнен решимости сделать для Яны все, даже достать звезду с неба, если она об этом попросит.
Однажды ночью, в конце сентября, Яна потрясла Йонатана за плечо. У нее начались схватки. Он подскочил, включил ночник и с тревогой спросил:
– Что случилось?
И она ответила:
– Начинается.
Все произошло так, как будто они репетировали это тысячу раз. Он запрыгнул в джинсы, она лишь накинула на пижаму пальто, взяла сумку, упакованную уже несколько недель назад и стоявшую в коридоре, и они поехали.
Яна старалась не подавать виду, когда боль просто вжимала ее в сиденье автомобиля. Йонатан испуганно посматривал на жену, а она улыбалась в ответ.
– Все о'кей. Не торопись. Я выдержу.
А потом все пошло очень быстро. Йонатан даже толком не помнил, как ее отправили в операционную. Он вдруг оказался в окрашенной в ярко-желтый цвет приемной, причем видел себя словно со стороны: как он мечется взад-вперед, словно тигр в слишком тесной клетке.
Приблизительно через десять минут появилась медсестра и натянула на него стерильную зеленую одежду. Он прошел через три или четыре двери с матовыми стеклами, и чей-то голос сказал:
– Пожалуйста, подождите здесь.
Он замер, едва осмеливаясь дышать. Две минуты спустя акушерка положила ему на руки девочку, настолько маленькую, что он даже не мог себе такое представить.
С ручками и ножками крохотными, как его мизинец.
Его ребенок, очень теплый и живой. Маленький человечек из плоти и крови. Он никак не мог в это поверить.
В тот день, когда их должны были выписать, ровно в половине десятого он с неистово бьющимся сердцем вошел в больницу с сумкой для переноски младенцев. Яна уже сидела одетая на постели и держала ребенка в руках.
– Давай быстрее уйдем отсюда, – попросила она. – Ты себе не представляешь, как мне хочется поскорее очутиться дома!
От детской комнаты, которую оборудовал Йонатан, Яна пришла в полный восторг. Она поцеловала его в губы, и он понял, как тосковал по ней.
За шесть недель до рождения ребенка они прекратили заниматься этим.
– Я не могу, – сказала Яна тогда, – у меня просто не получается. Потому что мы больше не одни.
Сейчас она уселась в кресло у окна, подняла пуловер и принялась кормить ребенка грудью.