В тот вечер Яна была не агрессивной, скорее она пребывала в отчаянии. И он видел это.
Они, прекратив спор, легли в постель и заснули, так и не прикоснувшись друг к другу, как уже бывало на протяжении недель.
Яна пошла на родительское собрание. Жизель спала в своей кроватке, рядом лежал альбом для рисования. Когда ей было страшно, она включала свет и начинала рисовать. Это разгоняло призраки ночи намного лучше, чем любая нянька.
Во время длившегося три четверти часа монолога классного руководителя, разъяснявшего методы обучения детей чтению и письму и настойчиво защищавшего именно те, что применялись в их школе, Яна скучала до смерти. Она с трудом сдерживала зевоту и надеялась, что этот кошмар скоро закончится.
К моменту, когда учитель закончил и принялся монотонно бубнить пустые слова прощания, Яну охватила неясная тревога. Перед ее мысленным взором возникла их квартира, объятая пламенем, и Жизель в тонкой ночной рубашке, в страхе стоящая на подоконнике и громко взывающая о помощи. Или ей чудилось, что Жизель открывает бар в гостиной и выпивает целую бутылку коньяка. Вынула ли она ключи из дверцы или они остались там, ведь Йонатан вчера вечером наливал себе рюмку виски?
Яна нервничала все больше и больше.
Ей уже казалось, что Жизель подошла к двери, вынула ключи от квартиры из стеклянной вазы, где они обычно лежали, открыла входную дверь и босиком прошла через сад на улицу, где остановилась какая-то машина. Из машины вышел человек, схватил девочку, сунул на заднее сиденье, словно сумку с клюшками для гольфа, и уехал. И она больше никогда не увидит дочь.
Яна никак не могла перестать проигрывать страшные сценарии в своем воображении и совсем было собралась выскочить из класса, как учитель обратился к ней:
– Фрау Йессен, у вас не найдется минутка времени?
– Да, – сказала она нервно. – Да, конечно.
– Садитесь, пожалуйста, – сказал учитель, фамилия которого была Виртц, уселся напротив Яны, улыбнулся и забросил ногу за ногу.
– Я тороплюсь, – пробормотала Яна. – В чем дело?
– Ваша дочь рисует, – сказал Виртц, – она все время рисует. Она ни на что не обращает внимания, ничего не слышит, ни на что не отвлекается – она рисует.
– Я знаю. Дома она делает то же самое.
– Я внимательно изучил все ее рисунки и то, что она разрисовала, фрау Йессен, и могу только сказать, что я еще никогда – а я работаю в школе уже тридцать пять лет – не видел ребенка, который так фантастически рисует. Точнее говоря, делает эскизы и наброски.
– Да, конечно.
Яне не хотелось все это выслушивать, ей нужно было быстрее попасть домой.
– Ваша дочка – гений, фрау Йессен, мы не должны забывать об этом и упускать это из виду. Мы обязаны поддерживать и развивать ее способности: вы дома, а мы здесь, в школе. Если она будет развивать свой талант и постоянно работать над ним, то из этой девочки получится великий человек.
Глаза Виртца светились, и на пару секунд Яне показалось, что они наполнились слезами, что было ей крайне неприятно.
«Это я гений, – подумала она. – У моих ног лежал весь мир, я была на вершине карьеры, пока не появился ребенок. И этот ребенок не имеет ни малейшего понятия, от чего мне пришлось отказаться, он не знает, кем я была и что потеряла. Я была балериной, которая получала приглашения от крупнейших театров Европы, пока мой живот не вырос, а ноги не стали отечными. Я была Жизель, пока не появилась ты, Жизель, поэтому тебе придется научиться быть скромной, дитя мое».
Яна сидела как каменная и молчала.
– Я просто хотел сказать, – смущенно добавил учитель Виртц, который почувствовал, что говорит впустую, – что очень ценю эту девочку.
– Хорошо, – сказала Яна и встала. – Спасибо, что вы мне все это рассказали. Очень любезно с вашей стороны.
Не пожав ему руку на прощание, она вышла из класса.
Когда она пришла домой, Йонатан сидел на кровати, обняв свою Балериночку, и читал ей сказку.
– Тихо, мама, – сказала Жизель вместо приветствия и сделала движение рукой, словно защищаясь от нее, – не мешай нам, как раз начинается самое интересное. – Потом она улыбнулась отцу и прижалась к его руке. – Читай дальше.
Йонатан улыбнулся Яне, но та уже выскочила из детской, громко хлопнув дверью.
– Жизель, – сказал Йонатан, – я только схожу на минутку к маме, поздороваюсь с ней. Хочешь, мама почитает тебе дальше?
– Нет! – закричала Жизель. – Нет, нет, нет, нет! Пожалуйста, останься, папа! Не уходи, читай дальше!