Небольшие поселения в любом месте это некая закрытая община, в которую очень тяжело принимают чужаков. Проходит очень длительное время притирания и узнавания местных негласных правил. Часто бывает, что чужаки и неспособны прижиться в такой коммуне, где каждый кум, брат, сват или имеет ещё какую-то степень родства. Мы же влились очень быстро. Не старались никому ничего доказывать, убеждать, просто приехали, купили дом, выдержали несколько экзаменов на прочность, показали себя и нас приняли. Не могло быть по-другому. Сашу любили, можно сказать, почитали за его спокойный нрав и хозяйственные навыки. Женю уважали за его магический талант и безотказность. Меня просто побаивались. Мы никому не мешали жить, помогали чем могли, но не давали усесться на голову. В общем, первые полгода были не очень приятными, потом нас решили не трогать, ещё через год уже считали своими. Львиная доля этого результата заслуга Саши, потом статус Жени, как будущего мага, и чуть-чуть моей частички, как силовой компоненты. Добрые люди должны быть с кулаками.
— У тебя уже каждый горшочек расписан? — улыбнулся сыну, перелезая с ветки на ветку.
В этом году хорошо уродили деревья с плодами похожими на наши черешни. Сын в позапрошлом году впервые наварил варенья из них, так уже в прошлом за этой вкуснятиной образовалась очередь. У местных почему-то ничего не получалось, хотя Саша честно, ничего не утаивая, поделился рецептом. Некоторых даже лично учил и всё равно получается не то, руки, видимо, растут не оттуда. Или просто мой Сашка талант от Бога.
— Не поверишь, приезжали из нескольких столичных трактиров. Договаривались за поставки. — ответил Саша, бросая горсть ягод в ведро.
— Хм… Так какого мы тут корячимся? Нанять соседей пусть заработают и нам меньше работы. А мы отобьёмся, продав варенье в столицу.
— Собирай, бизнесмен! — улыбнулся подросток. — Вытопчут всё, деревья поломают, это ж динозавры, а не люди. Они по своим огородам ходят, как слоны, а ты их хочешь сюда пустить.
— Та ладно тебе, Саш! Это ж ого-го… — не смог подобрать слов.
— Ерунда. — махнул сын рукой. — Тут не знаешь, что завтра будет, а ты предлагаешь бизнес на варенье делать.
— А почему бы и нет? — удивился. — Может быть, сделаем столько денег, что удастся круг архимагов купить.
— Или придётся всё бросить и убегать. — возразил сын, бережно опуская очередные ягоды в ведро, висящее на ветке.
— Вроде бы фронт стабилен. — неуверенно сказал, утрамбовывая урожай в тару.
— Не дави ягоды! Ты сам в это не веришь. Ладно хватит уже. Пошли выковыривать косточки.
— О нет! За что? — театрально воздел руки к небу, при этом опасно балансируя на довольно тонкой ветке.
— Да, пап, и не отвертишься, как в прошлый раз. — сурово посмотрел на меня подросток.
Пришлось до вечера возиться с косточками. Весь двор и мы с сыном полностью были в липком красном соке, который, как специально брызгал во все стороны, пытаясь побольше заляпать всё вокруг. Вечером Саша пошёл возиться с вареньем, а я натаскал ему воды и дров, помылся и слетал к Байрону. Ничего не изменилось, новостей не было и я спокойно завалился спать, завтра на работу.
Рано утром, оседлав своего нелюбимого мерина, спокойно доехал до города. За три дня моего отсутствия ничего не изменилось. Чувствовал всё те же враждебные взгляды в спину, пока ехал через раскинувшийся за стенами столицы бедный район. Шныряющие по грязным подворотням подозрительные рожи заставляли держать руку поближе к кобуре. Тут и там глаз мозолили расклеенные листовки, агитирующие за добрых альвов и свержение злой императорской власти, намекали, что стража здесь появляется нечасто. В воротах дежурила секста, судя по знакам из первого легиона, мужики, увидев мой горжет, задали несколько дежурных вопросов и пропустили в город.