Время почти не отразилось на фигуре и лице Алекса Круза-старшего. В свои пятьдесят девять он выглядел как минимум на пятнадцать лет моложе своего истинного возраста. Но девушка не удивлялась этому, потому что знала о режиме этого мужчины, прожив с ним эти три недели под одной крышей. Он просыпался ровно в шесть утра и шел в бассейн, плавал около тридцати минут, затем шел в сауну. Ровно в семь утра он выпивал специально приготовленный для него зеленый коктейль. В течение недели выделял час своего времени на занятия в тренажерном зале. Так он, похоже, снимал стресс после тяжелого дня, а когда выходил к ужину, то всегда находился в прекрасном расположении духа. Первые дни пребывания в особняке Круза Кира старалась всеми силами избегать общения с ним и абстрагировалась. Заметив это, мужчина настоял на обязательном совместном ужине. Так они начали хотя бы разговаривать. Сначала на общие темы и очень лаконично.
Спустя неделю Круз позвал Киру в свой кабинет. Попросил помощи в подготовке к неизбежному судебному процессу, который состоится после удовлетворения иска Райта. Нужно было основательно проработать все нюансы. Конечно, армия юристов и экономистов сделают свою работу, хоть это и займет немало времени, возможно, годы, но от нее требовалось определиться с основными целями и задачами. Необходимо курировать этот процесс. Управлять специалистами. Собственно, этим Кира и занялась.
В итоге общих тем с Крузом нашлось немало. Теперь они много общались. К общему делу по защите интересов Ника добавилось и обсуждение успехов ребенка, его шалостей. Они вместе радовались первому зубику. Смеялись, находя слюнявого малыша, озабоченного постоянной задачей расчесать свои опухшие десенки. Кира сблизилась с Крузом и простила прошлые обиды. Хотя она и планировала в скором времени покинуть его дом, но препятствовать общению дедушки с внуком не собиралась. В то время она старалась не думать об Алексе, считая, что он и сам вычеркнул ее из своей жизни, забыл, женился на Аманде и счастливо живет. Теперь же корила себя за ошибку скрыть рождение сына. В ней тогда говорила обида и желание отомстить. Раскаяние, презрение к своему низкому, коварному поведению заставляли Киру идти на все, чтоб искупить свою вину перед ним.
Она решительно подошла ближе, нарушая уединение Круза и давая этим знать о своем присутствии. Круз поднял на Киру свой взгляд и замер.
– Ты вернулась, – с облегчением промолвил он.
Затем снял с себя пальто, подошел к ней и быстро накинул ей на плечи.
– Замерзла совсем, – пожурил он и принялся заботливо укутывать в пальто ее околевшее от холода тело.
Затем взял в руки ее ледяные ладони.
– Холодные какие, – сказал он и поднес к своим губам ее ладошки, стараясь согреть горячим дыханием.
Внезапно прижался к ее запястью губами, и они оба пораженно замерли, напряженно глядя друг другу в глаза.
Круз обреченно прикрыл веки, признавая свой стратегический промах, а Кира медленно забрала свои руки и прижала к своему телу. Лицо мужчины не выражало и тени сомнения или раскаяния. Этому человеку не свойственны эмоции обычных людей. Он слишком много достиг и давно забыл о человечности. Отзывчивость, доброту, гуманность Круз потерял на пути к успеху.
– Я слишком себя уважаю, чтоб врать и отрицать очевидное, – сказал он.
Круз растянулся в откровенной ликующей улыбке и развел руками.
– Да, я влюбился в тебя, – заявил он с самоиронией и резко выдохнул, продолжая цинично улыбаться.
Кира не знала, что сказать, просто стояла на месте, ошарашенная признанием человека, которого считала абсолютно непробиваемым.
– Признаться, я и сам не в восторге. Просто мне почти шестьдесят и, я думаю, поздновато для первой любви, как ты считаешь? – спросил он, не надеясь на ответ. – Но это уже свершившийся факт, осознанный мной и принятый. Прошу, выслушай меня, а затем принимай решение.
Он стал серьезным, почти печальным. Ему хотелось объясниться с Кирой, чтоб она не смотрела таким непонимающим взглядом с тенью осуждения.