Просыпаюсь от стука в дверь. Кажется, если я ее сейчас не открою, ее просто нахрен выбьют. На пороге стоит Матвей. Оценив мой внешний вид, только качает головой и говорит короткое:
— Собирайся.
— Я никуда не поеду.
— Поедешь.
Он сам начинает рыться в вещах, забрасывая чистое белье, футболки, штаны и свитер в дорожную сумку.
— Одевайся, Наташа ждёт.
Эта фраза удивила, ведь моё присутствие ее скорее раздражало. Она считала, что я слишком ее опекаю. И только после того, как она пошла к психологу, общаться с ней стало легче.
Матвей привез меня в свой дом за городом. Наташа бросилась на шею и расплакалась.
— Пожалуйста, не бросай меня. Кирюша, пожалуйста.
— Ну что ты, Пташка. Ты чего?
— Кирилл, я прошу, пожалуйста, возьми себя в руки. Родителей нет, но ты хоть не бросай, — рыдала она.
Зажмурился сильно-сильно, сдерживая слёзы. Моя сестрёнка, обнял ее крепко. Мой самый родной человечек.
— Не брошу. Пташка, не брошу.
Матвей загнал меня в баню, чтобы вывести из меня токсины выпитого алкоголя.
— Кирилл, — серьезно начал он, когда мы скрылись в парилке. — Я сейчас скажу, а ты подумай. Не принимай решение сгоряча, — я кивнул, соглашаясь. — Твой отец… Хрен с ним. Ты можешь все бросить, место я тебе всегда найду, но… Он не вечный. И все, что у него есть сейчас, станет твоим и Наташи. Ты извини, если сейчас я выгляжу меркантильным чмом. Но я не доверяю ему. И знаешь, вы обязаны получить компенсацию… За всё! Я хотел, чтобы ты был ее тылом и опорой.
— Так у нее есть ты.
— А ты подумай, если Камилла родит, чьи имена вычеркнут из завещания? И я это говорю не потому, что мне мало… А потому, что считаю, что он должен вам. А потом делай, что хочешь, хоть по частям продавай. Но удержи фирму в своих руках.
Слова Матвея заставили задуматься. Он прав. Хоть какую-то компенсацию мы должны получить. А дождаться смерти отца будет моей целью. По крайней мере, хоть для чего-то я буду жить. Нет, есть ведь Пташка, для нее и буду.
И Ксюша…
66 глава
Ксюша
Три с половиной года спустя
Сегодня я получаю диплом. Мне даже предлагают остаться и работать в одном из госпиталей, но я хочу домой. Все эти годы меня тянуло туда и за все это время я была дома лишь раз. Мне было стыдно перед девчонками за свое исчезновение, и я согласилась прилететь к восьмому марта. Тогда Наташа объявила, что беременна, и эта новость сгладила присутствие Кирилла, которого там не должно было быть.
Если честно, до сих пор не понимаю, как я выдержала тот вечер. Но тогда я поняла, что я слишком слаба, чтобы выдержать такие испытания. Чувствовать на себе его взгляд, видеть в любимых глазах тоску и грусть. И знать, что ты в этом виновата. Он пытался поговорить, но я избегала его, боясь остаться один на один. Кирилл улучив момент, переплел наши пальцы. И это было так… Словно ток пропустили сквозь меня, и он разлился невероятным теплом по всему телу. Но от этого и было больно, он больше не принадлежал мне, и я не имела права на это тепло. Я попыталась выдернуть руку.
— Пожалуйста, ещё немного, — прошептал он и погладил мое запястье большим пальцем. Мне казалось, я не дышала те несколько минут, и втайне наслаждалась этой нехитрой лаской.
И вот, на следующей неделе я возвращаюсь вместе с родителями, которые приехали ко мне, чтобы быть рядом в такой важный день.
Он больше не живёт в нашем городе. Он женат. Наташе я запретила говорить о нём. Слишком больно. Все ещё больно. А ведь я пыталась. Правда, пыталась устроить личную жизнь здесь. Не сразу, первый год и думать об этом не могла, потом решила нужно попробовать. И парней, что хотели бы мне в этом помочь, за эти годы было достаточно. Кто-то красиво ухаживал. Кто-то пытался взять нахрапом. С кем-то действительно было интересно общаться. Но все они не могли заменить Кирилла. Даже поцеловать себя никому не позволила, заслужив себе звание самой непреступной девушки.
Я ведь не удалила ни одно его фото, и как последняя мазохистка, рассматривала их перед сном. Особенно любила пересматривать видео, где мы дурачились на камеру. Это было словно в прошлой жизни и не со мной. Там я улыбалась и была счастлива. Сейчас я улыбаюсь, скорее, по привычке. Ведь если улыбаешься, значит, все у тебя хорошо, а значит, и в душу никто не полезет. В Америке так принято, всегда улыбаться.
— Ксюша, — нас с родителями догоняет Диего. Парень, что пытался ухаживать за мной последние полгода. — Подожди.