Я повела себя как наивная девчонка, думала, наша дружба перерастет во что-то большее, думала смогу заинтересовать его как женщина, но увы. Когда я не захотела разводиться, он стал воспринимать меня в штыки. Все мои порывы наладить наши отношения отбрасывали меня на десять шагов назад. Ничего не выходило. Он стал чаще уезжать из дома и проводить выходные в доме своей сестры.
Благо, родители не видели, что с нами происходило. На людях мы походили на счастливую семью, а на самом деле он даже не прикоснулся ко мне за все три года.
Мне двадцать семь, и я осталась с разбитым сердцем, в полном одиночестве, отвергнутой. Смогу ли я когда-нибудь впустить в свою жизнь мужчину, позволить ему прикоснуться к себе и полностью доверять? Я хотела, чтобы у меня все это было с Кириллом, но вышло все впустую.
Сегодня, выпив вина для храбрости, я сделала очередную попытку его соблазнить. Боже, я даже залезла к нему в штаны… Но я его не возбуждала совсем. Он пытался воззвать к моему разуму, но я уже была на грани, и обвинив его во всех моих несчастьях, обозвала импотентом. А он в очередной раз ушел и сил держать все это в себе у меня больше нет.
Руки дрожат, но я твердо решила что-то менять.
— Алло, мама, вы дома? — говорю, глотая слезы.
— Привет, доченька, конечно дома. Папа недавно вернулся с работы, мы поужинали, чай пьем.
— Я сейчас приеду к вам.
— Конечно, приезжай, моя хорошая. Вы с Кирюшей вместе приедете?
— Нет, я буду одна…
Теперь я всегда буду одна, мне больше не нужен такой брак. У нашей истории слишком горький привкус, и, если я и дальше буду притворяться, рискую потерять себя.
68 глава
Кирилл
Чуть больше трёх часов в дороге и меня ждут пару дней тепла и уюта в доме сестры. Я часто к ним сбегаю, особенно последний год.
За прошедший год я уже трижды заговаривал о разводе. По брачному контракту мы обязаны были прожить в браке три года. Видимо, отец был уверен, что этого хватит, чтобы наша семья стала настоящей. В принципе, все так и думали. Но Марьяна принимала эту новость в штыки и все заканчивалось скандалом.
Я подал на развод на следующей же день, как нашему браку исполнилось три года. Но Марьяна, конечно, была против, и нам дали три месяца наладить отношения. Смешно.
Мой персональный ад и начался после того, как она отказала мне в разводе в первый раз. И если раньше она скрывала свои намерения и ее попытки соблазнения были невинны, то сейчас маска спала. От друга, которой я ее считал в начале нашей совместной жизни, от женщины, чьи желания я ещё мог понять, не осталось и следа. Все ее попытки стать настоящей семьёй я пресекал на корню, и сейчас мы все чаще орем друг на друга, чем разговариваем.
Ворота я открыл своим ключом. Как-то я уже заявился среди ночи к Матвею и Пташке, перебудил их. Тогда Матвей и решил, что проще дать мне ключи.
Комната, что закрепилась за мной, была на первом этаже. Поэтому я тихо прошел в нее и лег спать. Устал зверски.
Несмотря на то, что спать лег под утро, встал я все равно довольно рано. На кухне уже слышалась возня и я пошел туда.
— И как теперь быть? — шипела Пташка на Матвея. — Глеб, кушай.
— Ну, мы же не специально, — отвечает ей Матвей. — Может, это судьба?
— А может, она решит, что мы специально, и обидится на меня.
— Милая, ну они все равно бы встретились…
— Я переживаю… Я их двоих люблю… Глеб, открывай ротик. Может, нам уйти, пока они спят?
— Кто спит? — любопытство взяло верх, и я решил узнать, о чем они тут так переживают. — Привет, боец, — здороваюсь с Глебом.
— Пивет, Киллил, — расплывается он в улыбке.
Матвей с Наташей замирают и переглядываются.
— Что? — я уже начинаю нервничать.
— Кирилл, хорошо, что ты уже проснулся. Может, съездишь в город? — предлагает Пташка.
— Зачем?
— Я напишу список, что купить.
— Ты что-то не договариваешь, — прищурив глаза, смотрю на Наташу. Она тут же бросает взгляд на Матвея, ищет поддержку. — Что происходит? — переживать начинаю и я.
А потом я ловлю Наташин взгляд, брошенный мне за спину, и оборачиваюсь.
Не может быть! Сон? Реальность? Ущипните меня! Здесь, рядом, только сделать шаг, протянуть руку. Не могу отвести глаз от той, которой грезил столько времени.
— Бэмби, — произношу на выдохе.
В ушах звенит так же, как и тогда, когда она меня бросила. Наташа что-то говорит, Глеб копошится, но я ничего не слышу. Сердце стучит как бешенное, вижу только ее. Стою как вкопанный, не могу сделать шаг. Кажется, если сдвинусь с места, то она исчезнет.