Пташка отворачивается, говорить не желает. Пересаживаюсь поближе и силой добираюсь до ее руки. Поднимаю рукав, а там начинающее синеть запястье, а выше вся рука в мелких засосах. Сглатываю поднимающуюся злость, поднимаю глаза на сестру. Она отвернулась, тем самым открыв шею, отодвигаю воротник халата и мне становится противно. Нет, не смотреть на Пташку, а что кто-то посмел это сделать. А я не смог ее защитить.
— Кто? — получилось хрипло. Молчит. — Наташа, кто? — следы несвежие, кроме того, что на запястье. Беру ее за подбородок и поворачиваю к себе. По её щекам начинают бежать слёзы, а щека, по которой ударил отец, все ещё красная. — Пташка, — прошептал я и притянул к себе.
Она с такой радостью прильнула ко мне, словно только и ждала, когда же кто-нибудь её обнимет. Я ж говорю — девочка. Она плакала, негромко, но долго, а я обнимал и гладил по голове, как в детстве, когда она сбивала коленки. Когда она успокоилась, спросил:
— Расскажешь?
Но она отделалась дежурными фразами. Успокоила, что это не изнасилование, мне даже дышать стало легче. Хотя желание оторвать голову тому, кто это сделал, не пропало.
— Наташа, могу я дать тебе совет?
— Я знаю, что ты скажешь. Поэтому — нет, — только вздыхаю, давить не хочу.
Ладно, пусть Матвей сам справляется с этой упрямицей. Мы ещё какое-то время сидим молча. Наташка все ещё прижимается ко мне, и я хотя бы так выражаю ей свою поддержку.
А потом она заговорила о ещё одной нашей общей боли. О маме. Я знал про любовника, точнее, про любовников, которых она периодически заводила и содержала. Она словно хотела что-то доказать отцу, выбирала лишь молодых парней. Самоутверждалась, что ли… Хрен поймёшь. Только вот нужна она своим любовникам, пока у нее ещё деньги есть. Двоих таких я отвадил, значит, уже нового нашла. Мне так было жаль Пташку, если бы не её подружки, ее жизнь была бы наполнена сплошным разочарованием.
— Пташка, у тебя есть я, если что. Я, конечно, не мама, но я тебя люблю.
— Спасибо, Кирюша. И я тебя люблю. Только прошу, не будь с ними заодно. Я не хочу замуж.
— Я хочу, чтоб ты знала, я всегда на твоей стороне, даже если тебе будет казаться, что это не так.
Говорить, что, возможно, этот брак — её лучший вариант, я не стал, не хотел с ней ругаться. Ей и так досталось.
5 глава
Ксюша
После того, как мы ночевали у Милы, Наташа исчезла.
Несколько дней она не выходила на связь и вот сегодня позвонила с предложением встретиться. От Милы мы уже знали, что ее папаша решил выдать Наташу замуж и даже жениха ей нашел. Нашему возмущению не было предела. Вроде в двадцать первом веке живем, а у Наташки права голоса нет. Ее отец обзвонил наших родителей, во всем ее контролирует, не даёт самостоятельно и шага сделать.
Хочется как-то поддержать ее, и я, конечно, спешу на встречу с подругой. Захожу в кафе и сразу вижу Наташу, которая сидит за столиком у окна и задумчиво смотрит в него.
— Привет, — чмокаю ее в щеку и сажусь на диван напротив. — Ты где пропадала? — спрашиваю и вижу, как к нам приближается официант, предвкушая, как закажу мороженое.
— Меня критические подкосили, — объясняет все одной фразой.
Как Пташка мучается, мы знаем. К счастью, мне с этим повезло намного больше, почти всегда переношу эти дни на ногах, да и тренировки стараюсь не пропускать.
Когда подходит официант, я никак не могу определиться, какое мороженое хочу, поэтому заказываю пять разных шариков, на что Наташа округляет глаза.
— В тебя влезет? — спрашивает она с удивлением.
— Жара такая, — пожимаю плечами и прикрываю глаза от наслаждения, когда прохладная сладость начинает таять во рту.
Хорошо, что сегодня тренировка, отработаю все съеденные калории. Какое-то время мы болтаем ни о чем, но потом я все же решаюсь спросить Наташу о том, правдивы ли слухи о ее замужестве.
— Мила рассказала? — и ее настроение меняется за секунду.
— Не злись, она не хотела. Просто, когда мы обсуждали, что твой отец обзвонил наших родителей… Короче, она и сказала, что он жениха тебе нашел.
— Да, так и есть, — говорит Наташа, опустив глаза.
— И что, на полном серьезе хочет выдать тебя замуж? — она кивает, а у меня холодок по спине проходит, просто на секунду представила, если бы меня вот также за незнакомого человека пытались бы выдать. — Кошмар! Средневековье какое-то! А ты что?
— Я из дома ушла, — вдруг проблескивает бунтарство в ее голосе.
Наташа рассказывает, как провела эту неделю в квартире своего жениха, пока он не вернулся, а потом как заботился о ней, когда та чувствовала себя плохо. Она о нем хорошо отзывается, вроде он неплохой парень и даже симпатичный, насколько я помню по мимолетной встрече в ресторане после шоппинга. Только он взрослый совсем.