– Я ничего подобного не сделала бы. Мне бы и в голову не пришло беспокоить Максимилиана своими проблемами! Вы ненавидите людей, Филипп. Вы всегда видите в них только плохое, а хорошее – никогда!
– О, я не обвиняю тебя впрямую, но уверен, что в какой-то момент ты наверняка пыталась выпутаться из трудного положения, обратившись за деньгами к Максимилиану.
– Тогда, возможно, вам следует попросить его показать мои письма, – предложила Одри, прилагая массу усилий, чтобы держать себя в руках. – И, возможно, вам следует лучше разобраться в имеющихся у вас фактах.
– Интересно, где же это я допустил ошибку? – сухо спросил Филипп.
– Вечеринки устраивала моя сестра…
– У тебя нет сестры, да и вообще ни одного оставшегося в живых родственника.
– Я говорю о своей сводной сестре, Стелле Лэмберт. Она артистка мюзик-холла. Квартира ее. Когда я переехала в Лондон, то жила с ней, а поскольку Стелла часто отсутствовала, она открыла совместный банковский счет, чтобы я могла расплачиваться по счетам. А потом все пошло наперекосяк…
– Стелла Лэмберт? – переспросил Филипп, сделав ударение на фамилии, и удивленно посмотрел на Одри.
Она не придала значения его недоумению и поспешила продолжить рассказ. Может, Филипп, выслушав, изменит свое мнение о ней, перестанет подозревать во всех смертных грехах.
– Стелла решила уехать в Голливуд и стать кинозвездой, она до сих пор в Америке, правда, я не знаю ее адреса… Ну так вот, заместитель управляющего банком оказался очень милым человеком… – И Одри начала сбивчиво рассказывать об их общем со Стеллой счете и о том, как часто делала заказы на товары и услуги от имени сестры.
– Если ты не лжешь, то Дебора Денисон должна была знать, что заказчицей являлась Стелла.
– Конечно, она знала, – устало подтвердила Одри. – Но когда мисс Денисон поняла, что Стелла покинула Великобританию, она не на шутку разозлилась. И, думаю, не поверила мне, когда я сказала, что у меня нет адреса Стеллы.
– Возможно. Я могу все это проверить. – Предупреждение Филиппа почему-то прозвучало не очень убедительно, словно он уже решил для себя, что Одри говорит правду.
– Проверяйте. Мне скрывать нечего.
Филипп задал еще несколько вопросов и с каждым ответом мрачнел все больше.
– Беру назад свои слова насчет твоих умственных способностей. Ты понятия не имеешь ни о том, как приспосабливаться, ни о здравом смысле.
– Вы не понимаете! Стелла ужасно расстроилась из-за всего этого, но тогда она здорово потратилась на переезд, и денег у нее не было. Если бы вы только знали, как достойно она себя вела, когда болела ее мать, моя мачеха…
– Она болела? – Филипп почему-то удивился.
– Стелла вела себя выше всяческих похвал, и я ей за это очень благодарна. Она действительно очень хорошая – немного легкомысленная, но очень добрая и не жалеет денег… когда они у нее есть, – не очень уверено добавила Одри.
– Добрая… не жалеет денег… – переходя почему-то на шепот, задумчиво повторил Филипп.
Одри, испугавшись, что в своих откровениях зашла слишком далеко, насторожилась, тем более что на лице Филиппа появилось столь несвойственное ему выражение восхищения, к которому, впрочем, примешивалось недоверие.
– Полагаю, ты очень любишь Стеллу?
Одри утвердительно кивнула. Скептицизм Филиппа не остался ею незамеченным, но в отличие от него она принимала людей такими, какие они есть. Поступки Стеллы отнюдь не приуменьшили доброго отношения Одри к сводной сестре.
– Ты долго ухаживала за мачехой? – Выслушав подробный ответ, Филипп мрачно заметил: – Довольно большой отрезок твоей жизни.
– Но я вовсе не жалею.
– Я должен извиниться перед тобой, – твердо сказал Филипп.
– Это не столь важно. Ничего иного, кроме всяких гадостей обо мне, вы и подумать не могли. Просто ваш мозг так устроен, – великодушно произнесла Одри. – Вам удалось найти Максимилиана?
– Нет… насколько я понял, он блуждает где-то по окрестностям. – На лице Филиппа явно отражалось беспокойство.
Одри решила, что сейчас самый подходящий момент вернуться к щекотливому вопросу о проживании в одной комнате.
– Филипп, мне кажется, что Максимилиану вовсе не понравится, если, вернувшись домой, он обнаружит нас ночующими в одной спальне…
– Не смеши меня! – Филипп беспечно отмахнулся. – Мы не в средние века живем.
– Максимилиан как глубоко верующий человек придерживается весьма строгих взглядов, – мягко заметила Одри, понимая, что Филиппу наверняка это хорошо известно. – Я ничуть не сомневаюсь, что он придет в ужас, узнав, что мы остановились в одной комнате.