Это удар в солнечное сплетение, а потом выстрел в голову. Я просто отхожу и сажусь на ступеньки прямо напротив квартиры Матвея. Я уже ничего не слышу, перед глазами темнота, и я не понимаю, как я мог просрать самое лучшее, что было в моей жизни.
После нашего разговора по душам с Дашей я решил дать ей время. На стенку лез, но терпел и не беспокоил ее. В универе она не появлялась, и я сума сходил от неизвестности, пока не увидел ее на дне рождения у Насти Яроцкой.
Она пришла позже остальных, и я, как только увидел ее, понял, что у меня все эти дни жизнь была в черно-белых тонах. Но как только увидел ее, жизнь заиграла всеми цветами радуги. Она была другая, с новой прической, с румянцем на щеках, и еще красивее, чем раньше. Я не только скучал, но еще и хотел ее. Такую изящную, нежную и сексуальную. И я был готов утащить ее куда подальше, но правила приличия и ее сдержанность не позволяли мне сделать это.
Когда Даша, подруга Насти, затащила меня в комнату и разделась, я готов был ее прибить. Мало того, что я ни хрена не почувствовал к ее полуобнаженному телу, хотя раньше я бы ни за что не упустил такого шанса. Но самое главное заключалось в том, что я переживал за чувства моей принцессы. И не зря. СМС от Соколова заставила меня бежать за Алексеевой как ужаленного. И я успел в последний момент.
Правда, потом злился на нее, что она вот так быстро повелась, но все равно не смог справиться с собой. Ощущал себя влюбленным дураком, но впервые мне это нравилось, и я ничего не хотел менять. Кафе, кино и ее малиновые губы. Я знал, что она моя. Что бы она не думала, это моя девчонка. И, видит бог, я не хотел на нее давить, но справиться с эмоциями не смог. Я, как и прежде, хотел заняться с ней любовью. Не гребаным сексом, а любовью, блядь! Но этот неземной полет рядом с ней сдерживал мои чувства. Я знал, что все у нас будет. Главное, не давить на нее.
Поэтому, когда улетал в Германию, думал только о своей девочке. Единственное, что радовало, это то, что я дозвонился до Юрия и он к моему приезду обещал нарыть на Дашу все, что можно.
Вместо работы, я считал минуты до встречи с Дашей. И только, благодаря пинкам Торопова, я снизошел до мирских дел, как развитие нашего бизнеса. Все было отлично, пока я не увидел ее фото с каким-то уродом.
Я даже не знаю, как я вышел на эту фотку в соцсетях, но, когда увидел, меня всего передернуло. И ведь я не верил в то, что видел, но факты говорили за себя. Ее счастливая улыбка, хештеги и комментарии разъели меня до самых костей. Девочка, которая получила свободу, оказалась совсем не моей и пошла по рукам. Я в этой Германии чуть не сдох от ревности и ярости. И боли. Я настолько погряз в своих ощущениях, что смутно помню, как встретил Светлову и как оказался с ней на ужине. Она весь вечер что-то щебетала и не обращала внимания на мою отчужденность. Мне, кажется, она даже делала селфи, но мне было похер. Я ждал хоть слова в комментариях от Даши, или сообщения от нее, да вообще хоть один намек, что это все неправда, но так и не дождался.
В самолете Светлова тоже оказалась со мной. Она даже поменялась местами с кем-то, чтобы сидеть рядом со мной. Мне было пофиг. Я начал бухать, как только мы взлетели. Бухал до самого места пребывания, потому что не знал, что делать с этой фотографией. Наилучшим вариантом, было дождаться информации от Юрия, но я боюсь его подтверждения о том, что вертится в моей голове с момента, когда я увидел это фото.
И да, можно было бы просто поговорить с Дашей, но что я мог ей сказать?
Даш, я там тебя на фото видел, это же ведь неправда? Или просто наехать на нее. Не хочешь объяснить какого хера я вижу эту фотографию? Но что бы я ни спросил, ответ был бы одни. Это не то, что ты думаешь. Поэтому сейчас мне нужно просто набухаться и доказать и ей, и себе, что свет клином на Алексеевой не сошелся. Я никогда за девчонками не бегал. И за ней не буду.
Поэтому сразу с вокзала еду в клуб, где нет еще никого. Чередую алкоголь и кофе. Трезвею и снова напиваюсь. И так до тех пор, пока не подтягивается Соколов и еще какие-то люди. Соколов смотрит с удивлением, но молчит. Ну, правильно. Я сейчас не готов ныть ни перед кем. Сам переживу. Поэтому даже не сопротивляюсь, когда на моих коленях оказывается непонятно кто.
А потом я вижу ее. Пришла с Захаровым. Но вся несчастная, бледная, с синяками под глазами. Не такая, как на том фото с тем ублюдком. И дрожит, как осина.