— Да разве поймешь, Хэнк.
— Жуть какая капризная. Надо иметь бездну терпения, чтобы ее перевоспитать, — сделав это заключение, старый ковбой тряхнул головой.
— Верно подмечено, — сказал Корд с гортанным смешком. — Верно подмечено. Ну не буду больше отвлекать вас обоих от работы. До скорого.
Едва кивнув Стейси и дружески хлопнув по спине погонщика, Корд направился к молодой кобыле, стоявшей на привязи, — на его лице присутствовало выражение какой-то затаенной веселости. Отвязав поводья, он с легкостью, удивительной для такого высокого человека, вскочил в седло — норовистая лошадь начала выписывать под ним кренделя. Ни разу не оглянувшись, он направил лошадь к группе погонщиков, которые болтай, допивая кофе. Стейси не слышала слов, но догадалась, что это был приказ «по коням», поскольку вскоре после этого погонщики разошлись к своим пони, стоявшим на привязи.
Краем глаза она видела, что Джим ведет под уздцы двух лошадей. Он передал ей поводья серой лошади с «римским профилем». Стейси чувствовала, что Джиму неловко за то, что он оставил ее в лапах Корда, чье смуглое лицо до сих пор отчетливо стояло у нее перед глазами, а сочный, грудной смех звучал в ушах. Они молча сели на лошадей и отправились вдогонку за седым ковбоем Хэнком — их всех ждала послеполуденная работа.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Утро показалось Стейси долгим и трудным, однако к шести часам вечера она поняла буквальный смысл выражения «валиться от усталости». Ей захотелось крикнуть от радости, когда она увидела мельницу, обозначавшую место ночной стоянки для скота.
Она отказывалась переложить свою часть работы на плечи Хэнка и Джима, чем заслужила их уважение. Несколько раз они пытались взять на себя ее обязанности, но она им не позволила. Можно было легко сыграть на том, что она женщина, и они пошли бы ей навстречу, невзирая на распоряжение хозяина.
Хэнк предложил ей поехать вперед и взять им по чашке кофе, но она отклонила его предложение, сказав со смехом, который дался ей не без труда, что без их помощи она не сойдет с лошади. Шутка была бы забавной, если бы не соответствовала действительности. Через некоторое время они подогнали свое небольшое стадо к основному.
С чувством умиротворения погонщики въехали в этот необычный западный лагерь — здесь стояли автомашины, а запах бензина и масла смешивался с запахом пота людей и животных. Стейси с радостью оперлась на руку молодого, уже спешившегося ковбоя. Ковыляя к фургону, откуда доносился замечательный аромат кофе, она не испытывала никакой неловкости. Хэнк подошел к фургону первым и вступил в беседу с погонщиками, стоявшими группкой у откинутого борта.
— Хэнк, — простонала Стейси, гладя в серые глаза, и, дурачась, состроила страдальческую гримасу. — Перед вами первая в мире женщина-наездница, у которой покривились ноги. Мне уже никогда в жизни не ходить на прямых ногах, не говоря о том, что я никогда не смогу сесть!
Все стоявшие сочувственно и, что важнее, одобрительно рассмеялись. Градом посыпались шутки, и Стейси была вручена чашка дымящегося, крепкого кофе. Вдохнув поднимавшийся от чашки аромат, Стейси застонала от восторга.
— Знаете, вы потрясающий повар, может, вы еще скажете, где здесь можно принять ванну? — воскликнула она под новый взрыв смеха. — Слушайте, ребята, вы каждый день так вкалываете?
— А по воскресеньям в два раза больше, — ответил один из погонщиков и прыснул, когда Стейси изобразила притворное изумление.
— Избавьте меня от этих подробностей, лучше помогите-ка мне сесть.
Несколько погонщиков, в том числе Джим Коннорс, выступили вперед и с преувеличенной осторожностью опустили ее на землю. Несмотря на то что у нее ныло и болело все тело, Стейси развеселилась, мужчины вокруг — тоже. Женщина среди них была редкостью, а такой, которая бы подшучивала над собой и своим положением, они еще не видывали. Она в очередной раз озорно пошутила, но заметила, что все мужчины, притихнув, смотрят поверх ее головы. Пребывая в веселом расположении духа, она с сияющей улыбкой обернулась: ее заинтересовало, что же привлекло их внимание. Фигура Корда Гарриса отбрасывала тень на сидящих. Он с любопытством наблюдал за девушкой и окружавшими ее погонщиками. Сама не зная, почему и как она на это осмелилась, Стейси сказала:
— О, патрон, позвольте ничтожной батрачке остаться сидеть в вашем высочайшем присутствии, ибо клянусь вам, что, даже если вы прикажете мне встать, я все равно не смогу.
Воцарилась гробовая тишина — все ждали, как отреагирует хозяин. Стейси была в ужасе от собственных слов, но сказанного не воротишь. Как и остальные, она затаила дыхание. Раздавшийся наконец грудной смешок снял напряжение со всех, и в первую очередь со Стейси.
— Чарли, дай-ка мне чашечку твоего варева, и я присяду рядом с сеньоритой, — улыбнувшись во весь рот, Корд направился к повару.
В лагере начали разводить костер, и Стейси уставилась на него, стараясь не замечать ни смущения, вызванного близостью этого человека, ни приятного холодка, пробежавшего по телу, когда тот усмехнулся. Солнце уже клонилось к закату, отбрасывая окрест цветные тени; они молча сидели, потягивая кофе. Повар принес им по тарелке с бифштексом и бобами и подлил еще кофе.
— Ну, что вы скажете о работе погонщика? — спросил Корд, когда они приступили к еде. — Или вы ожидали чего-то другого?
— Пожалуй, — с улыбкой ответила Стейси, — я не жалуюсь, но работа оказалась гораздо труднее, чем я предполагала.
— Пока что над вами реет победное знамя.
— Хотите сказать, что надолго меня не хватит.
— Хочу сказать, что вы отлично справились, вот и все. — В его глазах вспыхнул насмешливый огонек, и он продолжал: — Вам следует научиться укрощать свой нрав. Вы обижаетесь по всякому поводу.
— Возможно, у меня есть на то основания, — ответила Стейси, по-прежнему не сводя глаз с прыгающих языков пламени костра.
— Один — ноль в вашу пользу, — улыбнулся Корд, наблюдая за ее спокойным лицом. — Наверное, вы очень устали после трудового дня. Рабочие, меняющие лошадей, вскоре отправятся обратно на ферму. Вы можете уехать с ними, а если немного подождете, я отвезу вас сам.
— Что, все возвращаются? — Стейси крайне удивилась. — Неужели скот пробудет здесь без присмотра всю ночь?
— Нет, — усмехнулся Корд, — большинство людей останутся в лагере и по очереди будут объезжать стадо. Они захватили с собой спальные мешки, — добавил он, указывая туда, где некоторые уже начали устраиваться на ночь.
— В таком случае почему я должна возвращаться на ферму?
— Потому что вы не подготовлены к ночевке и потому что женщине нельзя оставаться на ночь на дороге, по которой гонят стадо, — довольно резко ответил Корд. — Кроме того, прошло всего несколько дней с тех пор, как вы встали с постели. Вы можете переусердствовать, а это неразумно.
— Но не забывайте, я обычный погонщик, — развлекалась Стейси, ее карие глаза блестели еще ярче благодаря отражавшимся в них уголькам.
— В течение дня, — заключил он со свойственной ему категоричностью.
— Я остаюсь здесь на ночь, — произнесла она тихо и решительно.
— Вы вернетесь со мной.
— В таком случае вам придется волочь меня отсюда силой — вот будет потеха. Но вы ведь любитель устраивать потехи, правда?
— Вы забываете, что вам не на чем спать, — сказал Корд. — Ведь вы же знаете, к чему приводит долгое сидение на воздухе холодными ночами.
— Я наверняка найду выход из положения — позаимствую у кого-нибудь одеяло, например.
— Или скоротаете ночку в чужом спальном мешке, — последовало саркастическое замечание. — Не сомневаюсь, вы получите множество предложений.
— Грязное животное! — воскликнула Стейси, забыв про усталость и ломоту и вскакивая на ноги. — Не знаю, с какими женщинами вы сталкивались, но, смею вас уверить, я к этой категории не принадлежу! — Она старалась обуздать свой гнев, но ее голос только зазвенел громче. — Я не намерена выслушивать подобные гнусности от кого бы то ни было!
Корд схватил ее за руку выше локтя, чтобы она не убежала. Стейси била дрожь, она даже не пыталась вырваться из его стальной хватки — она неподвижно стояла, отвернувшись от его холодных черных глаз.