Спайсер куда-то уходит, возвращается с охапкой дров, подбрасывает в камин и останавливается рядом со мной. От нашей одежды валит пар. Несколько минут мы молча греемся, потом Лавджой опять уходит и приносит бутылку бренди и два стакана. Полупустой стакан Эндрюса стоит на каминной полке рядом с часами, инженер берет его, медленно допивает и аккуратно ставит на место. Спайсер наливает нам троим.
- Ваше здоровье, джентльмены, - он одним длинным глотком выпивает бренди и смотрит на часы. - Отдохни еще минут десять, Кэл, а я схожу поищу спасжилеты, вдруг здесь завалялась пара запасных, - он исчезает за дверью служебного выхода и приносит один. - Вот, держи.
Эндрюс, что-то вспомнив, замечает:
- Я бы отдал вам свой жилет, но теперь он у мисс Розы. Она и Джек проходили здесь незадолго до вас.
- Что я говорил тебе, Кэл? - кивает Спайсер. - Они давно на палубе, - он бросает взгляд на часы. - Нам, пожалуй, тоже пора.
- Пойдемте с нами, мистер Эндрюс, - предлагаю я. Инженер молча качает головой, пожимает руки мне и Лавджою и отворачивается к камину. Это прощание.
2
Пароход так накренился, что идти по палубе на корму - все равно что взбираться на гору. Крики, стоны, плач, молитвы сливаются в один человеческий рев. Что-то оглушительно грохочет, сыпется, ломается. Кто-то падает за борт, кто-то бросается в воду. Кого-то бьют, кто-то лезет по головам. Я бывал в опасных ситуациях, но никогда не оказывался в таком котле. Если бы рядом не было Лавджоя с его железной выдержкой и двадцатью годами службы в полиции, я и сам мог бы поддаться общему безумию.
Мы пробираемся на корму. Мне кажется, что я различаю впереди рыжие волосы. Роза?.. Но не успеваю я присмотреться, как электричество гаснет, и «Титаник» погружается во тьму.
Спайсер оттаскивает меня к перилам, громко и раздельно говорит, перекрывая панический вой вокруг:
- Будем ждать здесь! Наверху толпа, и когда пароход встанет стоймя, там будет сложнее удержаться. Постой-ка... - он снимает наплечную кобуру, перекидывает тонкий ремешок через перила и прихватывает петлей мою руку. - Вот так ты точно не вывалишься за борт. Неизвестно, сколько еще нам торчать тут на морозе...
Поодаль священник, едва удерживая себя на наклонной палубе, громко читает молитву. Перед ним сгрудились на коленях, держась друг за друга, человек десять.
- Спайсер! Ты веришь в бога?
Дурацкий вопрос в такую минуту, но я готов говорить о чем угодно, лишь бы не думать о смерти. Слишком близко мы к ней оказались.
Лавджой без удивления отвечает:
- Нет. Только в себя и своих друзей.
- Пожалуй, я тоже, - хрипло говорю я. - Сейчас мне кажется, что всевышнему мы безразличны.
- Он просто предоставляет нам свободу, - с коротким смешком отзывается Лавджой. - Утонуть или спастись, отчаяться и прыгнуть за борт или подождать и побороться...
Его последние слова тонут в громовом треске. Сперва мне кажется, что внизу кто-то палит из пистолета, но тут корма начинает опускаться, и я догадываюсь, что пароход разламывается. От криков кругом закладывает уши. По губам Спайсера я улавливаю: «Держись крепче!». Корма обрушивается в воду, внизу в свете звезд разбегаются огромные волны, на них покачиваются многочисленные белые пятнышки - люди в спасжилетах. Корма вновь задирается, еще немного - и остаток парохода встанет вертикально. Я оплетаю перила руками и ногами, рядом также цепляется Спайсер.
- Теперь уже недолго, - громко говорит он. Его дыхание обжигает мне щеку. - Нам лучше прыгнуть заранее - меньше вероятности, что затянет в водоворот. Когда я скомандую, прыгай и быстро плыви от парохода. На меня не смотри, я догоню. Найди какой-нибудь обломок и забирайся на него. В воде ты за полчаса замерзнешь к чертовой матери. Все понял?
- Да.
Я уже забыл, когда за такой краткий промежуток времени мне приходилось выполнять столько указаний. В последние годы я обычно приказывал сам.
- Молодец. Давай, лезь на ту сторону, - он помогает мне высвободить руку из страховочной петли. - Осторожно, не свались заранее... Так, начинаем погружаться. Пора и мне приготовиться, - он тоже перебирается за перила. - Прыгай как можно дальше и постарайся ни на кого не налететь в воде.
Пароход идет на дно, океан бурлит и клокочет, светлые пятнышки жилетов и темные беспорядочно разбросанные обломки стремительно растут. До воды остается метров семь, когда Спайсер кричит: «Прыгай!», и я с силой отталкиваюсь от перил.
Я влетаю ногами в воду, жилет резко дергает меня вверх. Боже, как холодно! Выныриваю, в лицо бьют ледяные волны. Океан кругом превратился в орущую кашу из людей и обломков. Я поворачиваюсь на спину, плыву, работая ногами, и вижу, как корма «Титаника» скрывается под водой. Я успел отплыть довольно далеко, и меня не затягивает в воронку.