Брайнин насторожился.
– А в чём дело? – спросил он у меня.
– Да тебе это вряд ли будет интересно.
– Это почему вам интересно, а мне нет?
– Да понимаешь, тут позвонил председатель колхоза, всего шестьдесят километров от Ленинграда, предлагает выступить.
– А что даёт? – заинтересовался Брайнин.
Аркан тут же подхватил тему:
– Два мешка картошки, мешок моркови.
– И полмешка свеклы, – добавил я.
– Аркан, Аркан, а я, я тоже поеду, – говорит Брайнин.
– Да понимаешь, – говорю я, – проблема, как их, эти мешки, в Москве до дома довезти. Тут-то председатель даёт транспорт, а в Москве что делать?
– Я, я, я, – торопливо затараторил Брайнин, – я обеспечу, я с машиной договорюсь. У меня знакомый есть.
Договорились, что он, Брайнин, будет в три часа сидеть в номере и ждать звонка председателя.
В два мы с Аркановым поехали к Городинскому играть в карты. И я еле уговорил Городинского позвонить в номер Брайнину и пригласить его от имени председателя колхоза на концерт. Но Городинский сделал это так неумело, что Брайнин всё просёк и обиделся – конечно, на меня.
Но иногда и Арканов обижался.
Так, когда он в 1991 году начал петь со сцены, я в «Лужниках», представляя его залу, сказал:
– Выступает молодой начинающий певец Аркадий Арканов.
Он обиделся, но ненадолго.
Аркан вообще считался довольно равнодушным и эгоистичным человеком, но именно он помог мне, когда у меня тяжело заболела мама. Во-первых, попросил своего брата, анестезиолога, чтобы тот устроил консультацию у хорошего специалиста в Онкоцентре. А когда болезнь мамы зашла очень далеко, попросил Василия Аксёнова достать в Париже дефицитное лекарство. Аксёнов в Париже попросил каких-то друзей Зои Богуславской, лекарство достали, и Аксёнов, который виделся со мной всего лишь раз в жизни, привёз его из Парижа. Дело в том, что его мама болела той же болезнью, что и моя. И он лечил её этим лекарством.
Я никогда в жизни не забуду того, что Арканов мне тогда помог, помог моей маме.
Иногда Арканов бывал несправедлив. И обо мне порой говорил неприятные вещи. Но это не имеет никакого значения. Для меня всегда любую обиду будет перевешивать это вот лекарство, которое при его помощи привезли из Парижа.
А когда травили Аксёнова и писали про него гадости в газетах, выдавливая его из страны, я всегда вспоминал, как он мне, малознакомому человеку, вёз из Парижа лекарство. Дай ему Бог всего хорошего.
Как-то мы с Аркановым, Воловичем и старухами Маврикиевной и Никитичной (Тонковым и Владимировым) поехали в Гомель.
Поскольку звёздами у нас были Тонков и Владимиров, то и публика на нас ходила соответствующая.
Нам, остальным, было тяжело. И вдруг Борис Владимиров стал исполнять аркановских «Бухгалтеров». В зале стон стоял.
Я сказал Арканову:
– Ну вот же есть у тебя номер для простой публики.
– Да неудобно, – отнекивался он.
Однако я его убедил, и на следующих гастролях он попробовал своих «Бухгалтеров», которых не читал со студенческих времён. И прошёл с большим успехом. И исполнял этот номер впоследствии ещё лет пятнадцать. Этот номер дал ему уверенность. Он знал: что бы он ни читал, в конце всё равно прикроется «Бухгалтерами».
Через какое-то время, в конце 80-х, он стал выступать даже с сольными вечерами. А в 90-х Арканов, объединившись с Оганезовым, стал петь со сцены смешные песенки. И делал это виртуозно. Открыл свою нишу. Это пародии на современную попсу. Песни про Анну Каренину или про Настасью Филипповну с позиций современного песнетворчества.
Песенки смешные, и исполнял он их хорошо. Мне нравится. Всегда был дефицит комических песен. Вот Арканов его и восполнял. Кроме того, он был ведущим передачи «Белый попугай», то есть просто имел право рассказывать анекдоты со сцены.
Аркадий Михайлович делал то, что ему нравится. Хотел петь – пел.
Арканов – гений поведения. Он умел быть таким обаятельным, что нельзя было его не полюбить. Конечно, он не был ангелом, он любил и позлословить, и посплетничать, но кто из нас без этих грехов, пусть… Ну, дальше вы знаете и сами.
Мне очень нравились рассказы, которые он когда-то писал. Я помню, в рассказе «Соловьи в сентябре» была такая фраза: «Приехали с Кавказа Гоги и Тенгиз и за то, что Лида у них летом отдыхала, повели её в ресторан». Замечательная фраза.
Когда-то Арканов напечатался в «Метрополе». Участников этого самиздатовского альманаха власти преследовали. С Аркановым провёл беседу секретарь Ф. Кузнецов, и он было заколебался, но после разговора с Аксёновым позиций своих всё же не сдал. И его так же, как Ахмадулину и других участников, попытались лишить выступлений. То есть просто отслеживали, где «метропольцы» должны были выступать, и перекрывали кислород. Однако Арканова взяла под свою защиту Римма Казакова, она вытаскивала его на какие-то выступления, а кроме того, Арканов ездил куда-то совсем уж далеко, куда не дотягивалась рука Москвы.