Возможно, поэтому она была так против нашего брака. Может, волновалась обо мне? По крайней мере, мне хотелось так думать…
— А для таких, как ты? — невольно спросила я, впившись тяжёлым взглядом в Романа.
— Я люблю свою профессию, — допив чай, ответил он. — До последнего сражаюсь за каждого пациента. Но… Я бы не хотел себе такую жизнь, как у Филиппа.
— Почему?
— Не понаслышке знаю, что за зверь — одиночество, — Роман грустно усмехнулся. — Не желаю в старости приходить в пустую квартиру, ложиться в холодную постель… Хочу знать, что меня ждут, торопиться скорее закончить дела и на всех парах бежать к жене. Мечтаю о детях… — задумавшись, он закусил нижнюю губу. — Что-то меня на лирику пробило. Не к добру это…
— Тогда почему до сих пор не женился? — не унималась.
— Ой, что-то я засиделся, — вскочив, Роман посмотрел на ручные часы. — Пора уже и честь знать. Тем более, завтра на смену…
— Если не хотел отвечать, мог бы просто промолчать, — ухмыльнулась я, коротко вздохнув. — Не обязательно сбегать.
— А никто и не сбегает, — широко улыбнувшись, он разблокировал телефон. — Просто мне, правда, пора. Да и тебе нужно отдыхать… Вечер выдался тяжёлым.
— Хорошо, — встав, подвинула стул к столу. — Я тебя провожу.
Вечер, действительно, выдался непростым. Но, несмотря на сильную усталость, спать не хотелось.
Когда Роман уехал, я решила ещё недолго посидеть на кухне. Чай уже остыл, но даже так он прекрасно дополнял любимые шоколадные конфеты — из-за нервов всегда сходила с ума по сладкому.
Пролистывая ленту социальной сети на телефоне, найденном в боковом кармане сумки, я наткнулась на видео с выписки из нашего перинатального центра. Радостный папочка в компании огромного мишки Тедди забирал мамочку с тремя малышами.
— Счастливые, — мягко улыбнулась я, ставя отметку «нравится». — Сколько же вас ждёт впереди…
Наслаждаясь видом довольных родителей, я не сразу заметила уведомление о новом сообщении.
«У вас всё серьёзно?», — неожиданно спрашивал меня Филипп.
Глава 10
Моё утро началось не с кофе… А всё почему? Да потому, что в первый рабочий день я умудрилась проспать. Вчера до поздней ночи изучала особенности формирования отчётности в медицинских учреждениях и из-за этого поздно легла.
Идиотка.
Сколько раз говорила себе, что для прекрасного внешнего вида и отличного самочувствия нужно не менее восьми часов полноценного отдыха. Но всё туда же…
Поблагодарив таксиста за быстрое прибытие щедрыми чаевыми, буквально выскочила из машины. У меня оставалось около десяти минут на то, чтобы добраться до третьего этажа и поступить в распоряжение начальника планово-экономического отдела.
Но с моим везением этого времени могло просто не хватить.
— Пожалуйста, придержите лифт! — крикнула, видя, как в него зашёл мужчина. — Я уже бегу! Бегу!..
Словно в последний вагон залетев в кабину, прижалась к стене и, закрыв глаза, с успокоением выдохнула. Дыхание сбилось, а отчаянно бившееся сердце, казалось, готовилось выпрыгнуть из груди.
Наверное, мне всё же стоило попробовать сесть на диету и вновь начать ходить в спортзал.
— Большое спасибо, — довольно улыбнувшись, произнесла я. — Думала, уже не успею…
— Доброе утро, — услышав голос Филиппа, резко открыла глаза. — Опаздываешь в свой первый день?
— Не опаздываю, а задерживаюсь, — недовольно поджав губы, отвела взгляд. — Здравствуйте, Филипп Александрович.
— Зачем же так официально? — хмыкнул он. — Неужели за годы брака я не удостоился стать просто Филиппом?
— Затем, что мы на работе, — тяжело вздохнув, закатила глаза. — Надеюсь, здесь никто не знает, что ты мой бывший муж. Лишние пересуды нам ни к чему…
Про «никого» я, конечно, погорячилась. По крайней мере, один человек точно знал, как крепко мы были связаны с Северовым.
— Думаешь, кому-то есть до нас дело? — усмехнулся Филипп. — Ты так оперативно сменила фамилию… Глупо переживать об этом.
— Глупо, не глупо, — нервно ответила я, — давай просто сделаем вид, что мы не знакомы. А лучше, вообще, не будем пересекаться. Так всем будет легче…
И в первую очередь мне. От осознания того, что придётся часто видеть его улыбку, слышать смех и ощущать до боли знакомый аромат парфюма, до сих пор свербело где-то под рёбрами, а на сердце стенал голодный дворовый кот.