====== Глава 1. Звонок ======
— По ушам мне вздумала ездить??? — снова крик, снова он наполняет этот дом, до ожесточения начинающий напоминать тюрьму.
В очередной... В очередной раз в меня летит стакан с какой-то алкоголкой, на автомате успеваю увернуться. Звук битого стекла, где-то под ногами осколки, на глазах первые признаки подкатывающей истерики, как всё осточертело.
Очередной кошмарный сон, граничащий с явью.
А ведь я помню октябрь 2012, как спешила на работу, как влетела в метро и как чуть не сбила с ног на тот момент незнакомца, мирно шагающего по своим делам с пластиковым стаканчиком, наполненным горячим чаем. Ещё отчётливо помню, как весь чай оказался на нём. И этот взгляд, источающий одну лишь досаду и ярость, будто я пролила красное вино на его дорогущий белоснежный костюм.
Но никакого костюма на нём не было. Были лишь самые обыкновенные джинсы, да ветровка серая. А ещё испещрённый желчью взгляд, когда он вылил остатки чая на меня, аргументируя это тем, что теперь ему не так обидно. Однако. Определение “глупые блондинки” распространяется не только на девочек.
Итог: опоздание, дело в заднице, рабочий проект в полной жопе, ибо идти в таком виде на встречу — отнюдь не самая лучшая затея. Как, видимо, и то, что вся эта ситуация ещё тогда мне помешала разглядеть в этом придурке неуравновешенного, циничного собственника.
— Я теперь вся мокрая! — мне на ум ничего лучше не пришло, кроме как руками вскинуть и озвучить то, что и ослу понятно.
— А ты ведь рядом со мной только одну минуту, — его злость мирно спадает на нет, на лицо сочится улыбка, которая, кстати, является чертовски заразительной, и вот уже спустя короткое время я отчего-то понимаю, что плевать я хотела на этот проект, раз уж того захотела судьба.
— Мой дом через дорогу, — головой кивает куда-то за меня, предлагая перестать стоять в липкой одежде и пройти к нему.
Моя чертовская ошибка.
Она была похожа на какое-то кино, которое развивалось довольно триумфально и эпично, особенно, когда я потеряла ту грань, где стала привязывать к нему с каждой минутой всё больше.
Частные встречи, разговоры до рассвета, всё и правда напоминало какую-то сказку.
Но фильм заканчивается, идут титры, а за титрами начинается реальная жизнь...
Жизнь, в которой присутствует нечто похуже, чем крики, ссоры и расставания.
Поначалу я списывала это лишь на особенность его характера. Его вспыльчивость, больная ревность и порой из рамок вон выходящее поведение вводили в полнейший ступор, но упорно не сползающие с лица розовые очки заставляли верить, что такое бывает, что оно пройдёт, что вот ещё чуть-чуть, и всё станет, как прежде. Ведь в наших отношениях есть место только для одной любви. Остальное — неважно.
Но однажды, когда он вернулся домой и закатил по-настоящему пугающую меня истерику с битьём посуды и неадекватными доводами, я поняла, что между нами стоит ещё кое-что, что не даёт дышать полной груди. И имя этому — наркота. Чёртово проклятие, которое внезапно обрушилось на мою голову и очень долго не давало покоя, с каждым разом вскручивая голову всё сильнее, постепенно отрезая нормальное мышление и подавляя всяческие силы, направленные на борьбу с тем, что под мою силу никак не поддавалось. Оставалось терпеть. Терпеть и скулить, время от времени сваливаясь на пол и поджимая под себя коленки, которые видели несметное количество слёз.
— Думаешь, я слепой?? — делаю пару шагов назад, наступая босыми ногами на битое стекло и даже ничуть не морщусь, покуда страх на мгновение подавил возможность что-либо чувствовать. — Ещё раз рядом с ним увижу... — он подходит практически вплотную, когда страх подавляет даже возможность дышать, затмевая всё вокруг стойким ощущением того, что я боюсь даже вздохнуть, — пеняй на себя.
Он никогда не оставлял меня в покое. После устроенных сцен он не уходил спать в другую комнату, не забывался в алкоголе, не хлопал дверью, шастая по улицам и выпуская пар где-то в другом месте. Он добивал. Добивал жестоко и цинично, частенько хватая за грудки и в прямом смысле выёбывая из меня остатки гордости и здравого смысла. А я терпела. Стойко, сцепив зубы, впиваясь обессиленными руками в простыни и снова себе обещая, что этот раз — последний.
Но он не последний.
Далеко не последний.
Пару раз я даже пыталась сбежать. Только вот и тупому понятно, что всё бестолку.
Находили, возвращали, угрожая физической расправой. А как-то раз и вовсе приложили головой о стену, что есть мочи, заставляя потерять сознание и очнуться там, откуда хотелось убежать и забыть, как страшный сон.
Паранойя уже преследовала не только его. Она вселилась и в меня, делая из меня параноидальную, подозрительную особь, боящуюся сделать лишний шаг, дабы снова не оказаться в тисках постепенно слетающего с катушек монстра.
Но добивал тот факт, что в этом мире я будто была одна. В отношениях с ним я постепенно растеряла всех друзей, даже приёмные родители, кажется, забыли о моём существовании, стоило мне переехать в другой город. Сначала аргументом была хорошая должность, а потом... Потом все надежды на прекрасное будущее развалились, оставляя за собой призрачную тень надежды на то, что я не закончу свою жизнь в петле.
Последним ударом, выбившим из меня остатки эмоций, был телефонный звонок. Это был один из его друзей, щебечущий в трубку какую-то ересь. И лишь спустя пару предложений я вырвала из контекста главное:
— Его мусора повязали, — запыхавшийся, угашенный голос вещал, что Глеб имел неосторожность попасть в руки представителей закона, но это было не самым главным. Дальше последовало то, что ввело моё тело в пронзающий паралич. — Он прям в отделении скопытился от передоза! Лера! Что нам делать???
Я не знала.
Ни тогда, ни спустя час, ни спустя неделю.
Помню, как стояла с приложенной к уху трубкой посреди комнаты в каком-то трансе, медленно осознавая, что всё кончилось. Истрёпанная в клочья душа отказала окончательно, и я попросту не знала, как реагировать.
Холодный взгляд, окаменевшие чувства, помню как сбросила вызов и ещё долго сидела на полу возле кровати, медленно соображая, что произошло с моей жизнью. Чёрт, я даже на похоронах не была, не готовая увидеть его тело спустя столько лет отношений, которые и отношениями то назвать сложно. Я даже не интересовалась, устроили ли ему должные проводы или похоронили прямо за стенами мусарни, как собаку. Мне было всё равно. И лишь спустя месяц растерянного состояния до меня начало медленными шагами доходить, что, блять, произошло.
Здравый смысл был наглухо заколочен, оставались лишь воспоминания и чувство неугасающей боли оттого, что его больше нет. Всё, абсолютно всё, что было — было адом. Но это было частью меня. Это было чем-то моим, и с отсутствием этого я не готова была мириться.
В ход пошёл алкоголь, распутный образ жизни и все вытекающие из него последствия. Я будто плюнула на себя, на свою жизнь, на своё будущее, утопая в разврате и пьянстве ровно до тех пор, пока на очередной тусовке не встретила человека, отчего-то приметившего меня из всей толпы.
Это был молодой человек, отличающийся от всего того кошмара, в котором я варилась.
Как сейчас помню, лишняя бутылка спиртного, но я усиленно вливаю в себя её содержимое, пока его рука не вырывает стекло из моих пальцев.
— Тебе хватит, по-моему.
Шатен таращился на меня так, будто отец пришёл забирать с вечеринки гуляющую дочь, вот-вот порываясь схватить её за руку и утащить домой, где закроет на неделю, а может и дольше.
— А тебе какое дело? — икая, я чуть ли не повисла на нём, пытаясь собрать в кучу пьяные глаза, дабы сконцентрироваться на его лице, которое в свете искусственных ламп показалось мне чертовски красивым.
Помнится, со дня моей так именуемой свободы прошло месяца три, но я до сих пор опасалась парней, шугаясь от их добрых намерений с какой-то невиданной прытью. Только вот в этот раз меня спрашивать не стали. Симпатичный незнакомец попросту отставил бутыль за барную стойку, взяв меня под руку и потащив за собой к выходу.