— Кто это? — он всё ещё не сводит с Леры глаз, но послышавшийся позади голос заставляет поджать губы. Вмешательство в его планы не входило. Нужно выдохнуть. — Глеб?
Он оборачивается, пуская на лицо отдающую явной фальшью улыбку. А после смотрит прямо на девушку, что мнётся в проёме.
На ней как всегда висит тёмное мешковатое платье на размер больше, ключицы выпирают как никогда явно, она мнёт подол ткани худыми пальцами, исподлобья глядя на блондина.
— Кто это? — снова переспрашивает. Губы дрожат слегка, девушка кусает их, но так, словно это не боязнь рядом стоящего, а невротический признак. Зрачки семенят по разным углам комнаты. Губы искусаны чуть ли не до крови.
Он стоит на месте ещё с минуту. А после двигается к ней, покуда с места она сходить и не думает. Оказывается рядом, проводя тыльной стороной ладони по впалым щекам. Скулы открыто выделены, острые черты лица снова завораживают, хоть весь вид в целом и до жути болезненный.
— Это Лера. — Он тихо сообщает, а девушку начинает тихонько трясти. Неизвестно только, отчего. Частые приступы дрожи, как признак неврологии. Или ломка. Или же болезненная привязанность к тому, кто просто так привёл в их гнездо третью. И теперь так спокойно об этом сообщает.
— Я тебе больше не нужна? — её нездоровый взгляд направлен куда-то ему в подбородок. Душой она здесь, только вот глаза поднять нет сил.
— Глупая, зачем ты говоришь так? — Глеб в открытую насмехается, заключая худое лицо в ладони. Наконец заставляет на себя посмотреть. — Она моя девушка, я ведь говорил тебе однажды. — Режет по её ослабшему сердечку каждым словом, нервная система ни к чёрту, девушке даже усилий прилагать не надо, слёзы сами начинают скатываться по впалым щекам. — А ты мой друг, — в голосе сарказм с долей издёвки, он целует шатенку в лоб, не выпуская её лица из ладоней.
— Я твой раб, — пускай сознание и не совсем ясное, но она твердит это будто самой себе, в очередной раз в этом убеждаясь.
— Вот видишь, — очередной смешок, он не стесняется лихачить по ниточкам её нервной системы, будучи прекрасно осведомлённым, что она к нему чувствует. Нет, это не любовь. Это болезненная привязанность. И она страшнее любых чувств. — Сама всё знаешь.
Пара мгновений, он покидается её пространство, отходя к кровати и снова переключая всё внимание на ту, ради которой считал дни до выхода на свободу.
— Оставь нас, — приказ брошен через плечо, но он всё ещё чувствует здесь женское присутствие, чуть повышая голос и говоря уже более настойчиво, — иди к себе, Леся.
Дальше короткий всхлип и частые шаги, которые постепенно удаляются и вскоре исчезают из поля слышимости.
На лице улыбка.
Он стоит рядом с кроватью, непозволительно близко. Рука тянется к умиротворённому лицу, он невесомо касается её кожи пальцами, позволяя себе притронуться и убрать с её лица прядь пепельных волос.
Чего стоят последние минуты ожидания, когда позади мучительных два года?
Ждать осталось недолго.
Скоро долгожданная встреча воплотится в реальность, оставляя за собой тяжесть одиночества и подавляя чувство ноющей тоски, не покидающей его до этого самого момента. И наплевать, какие будут последствия. Наплевать на трудности, которые возникнут, как только она откроет глаза.
Её мнению тут не место.
Он давно всё решил за двоих.
Комментарий к Глава 11. Моей воле тут не место Вы будете на меня кричать, угадала?
====== Глава 12. Ты учил не сдаваться, я буду помнить ======
Нет ни головной боли, ни ноющего чувства, ничего. Только какая-то нелепая эйфория, как будто меня опоили наркотиком и отправили далеко не в сон, а в экстаз. Вот только экстаз этот быстро пропадает, стоит моим глазам открыться.
Я вижу комнату. Тёмную, едва освещённую. Её стены позволяют думать, что я даже не в квартире, а в подвале какого-то дома, владелец которого — слегка ненормальный.
Но потом я вспоминаю, что этому варианту суждено быть, ибо влекущие за мыслями шаги заставляют целиком и полностью поверить в то, что это комната преисподней.
Боже...
Глаза невольно прикрываются обратно.
Я не хотела. Я до жути не хотела, чтобы этот момент когда-либо настал. Всё, что угодно. Даже сдохнуть уже кажется не такой плохой идеей. А всё потому, что в дверном проёме я вижу появившуюся фигуру, которая заставляет сердце бешено работать.
Это не сон, я это знаю.
Делаю глубокий вдох, он всё ещё пользуется тем же самым парфюмом, который до коликов в носу пропитал моё обоняние, вызывая аллергическую реакцию. Никогда, никогда я не забуду этот Хьюго, полки с которым я всё это время обходила за десяток метров, если оказывалась в парфюмерном.
Чёрт, даже будучи мёртвым в моём представлении он не оставлял меня, пугая шлейфом своего запаха, который умудрялся догонять меня в реальности. Чёртова чуткость, помню как оборачивалась в метро словно ненормальная, стоило учуять режущий ноздри запах.
А теперь он здесь. Он рядом, подходит всё ближе, впуская в моё сознание всё то, от чего я так усердно старалась спрятаться.
Страх.
Безысходность.
Я не чувствую ничего, что сковывало бы мои руки, или ноги. Но я чувствую, как одно его присутствие обездвиживает по полной. Я здесь никто. Только он. И его желания.
— Лера. — Тянет моё имя, смакует каждую букву, а у меня от этого голоса ноги сводит, а после — всё тело. — Посмотри на меня. — Нет. Нет-нет-нет. Я предпочту вечность лежать с закрытыми глазами. — Я ведь так долго этого ждал... — нотки жалости, как драматично. Ты ждал. Не я. Сделай на этом акцент. — Открой глаза. — Не успела за комом спутавшихся противоречий услышать, когда он успел подойти к моей кровати, зато сейчас как никогда явно это ощущаю, стоит ему дотронуться до моей ноги.
Снова дрожь. Последняя крупица надежды, что он — плод моего больного воображения, рождённого через чрезмерное употребление препаратов, стёрта в пепел.
Я чувствую. Чувствую подушечки его пальцев, всё такие же огрубевшие, он ведёт ими от колена до самого бедра, заставляя содрогаться, как от разряда. Сердце бешено стучит, я в шаге от истерии.
Прошу тебя.
Уйди.
Не вижу эмоций, не вижу того, что передавало бы его чувства, но сомкнутыми глаза держать больше не могу. Хватит с меня.
— Наконец.
Теперь вижу.
Его лицо практически не изменилось. Всё такое же угловатое, украшенное хамской ухмылкой и огромными змеиными глаза. Волосы хаотично ниспадают, намёка на щетину даже не наблюдается, только скулы слегка виднеются, когда голову немного вбок уводит.
— Я здесь. — Подтверждает то, что я и сама прекрасно вижу. И от этого не легче. — Всё хорошо. — Нет, как раз таки всё плохо, потому что ты здесь.
— Что тебе от меня нужно? — глупый вопрос. Отнюдь. Он сейчас явно не присядет рядом на корточки и не начнёт перечислять список вещей, за которые готов меня отпустить. Ему нужна я. Моя душа. И всё тому сопутствующее.
— А ты не знаешь? — его голос таит в себе спокойствие, но это лишь формальность. Я знаю, я прекрасно знаю все слабые стороны. И стоит мне дёрнуть пару ниточек, черти будут спущены с цепей.
— Добить решил? — я не собираюсь с ним любезничать, пусть лучше придушит. — Или вспомнил, что не до конца жизнь мою разрушил? — кажется, это одно и то же.
— Ты действительно считаешь меня таким монстром? — ты действительно не видишь очевидного ответа на этот вопрос? Усмешка. Прицыкиваю, отводя взгляд.
— Я просто хочу жить спокойной жизнью. Своей жизнью. — Всё равно говорю в пустоту.
— Я могу дать тебе её. — Не уверена, заложило ли у меня уши, но на всякий случай возвращаю на него взгляд, озадачиваясь. — У тебя есть право выбора. — Я точно сошла с ума. Этот диалог в моей голове, не более.