— Сегодня... — движением большого пальца он открывает красную коробочку, уставляясь глазами на кольцо, которое сразу же привлекает моё внимание. — Сегодня должен был быть особый день. — Он говорит это то ли с горечью, то ли с напускным расстройством, а я всё ещё жду. Жду ёмкого, и в то же время объёмного рассказа про то, что, чёрт возьми, здесь произошло за всё это время. Он окончательно потерял надежду найти меня и решил пуститься во все тяжкие, обзаведясь семьёй?
— Она красивая? — первое, что выдыхаю, чуть сместив уголок губ вправо. Эдакое подобие улыбки, которая отражала полное непонимание вещей.
— Хм... — вскользь улыбается, отворачивая голову. А потом достаточно громко выдыхает, хлопая коробкой и убирая ту обратно в карман. — Это Леся.
Лучше бы я вообще не просыпалась. Не открывала бы глаза, не видела бы его. Чёрт, лучше бы я вообще сюда не бежала!
Снова забытие, снова вздутая венка на лбу, снова хочется сжимать кулаки до боли, чувствуя, как ногти впиваются в кожу, заставляя ощущать, что всё реально. Чертовски хочется схватить его за грудки и влепить ему пощёчину, но у меня слишком мало сил. Поэтому я просто задаю очевидный вопрос, едва сдерживая дрожь, напрашивающуюся в голос.
— Секс с ней настолько помог забыться, что ты плюнул и забыл обо мне?
Вопросов в его глазах было ещё больше. Он тут же насторожился, уже не стесняясь таращиться на меня когда-то родными глазами. А его голос, Боже... Я ведь его практически позабыла.
— Откуда...
— Откуда я знаю? — даю ответ, не успевая дослушать вопрос. — Я всё знаю, Слава. Знаю, как она легко сбила тебя с толку, свела со следа, не предупредила о моём звонке, когда я молила о помощи. Я знаю практически обо всём, вот только одно в голове никак не укладывается. — Он молчит. Просто тяжело дышит и молчит, глотая каждое моё слово. — Как ты, человек сдержанный и рассудительный, мог повестись на бредни нездоровой психички, стоило ей своей голой грудью тебя поманить? Просто ответь мне... Как?
В моих глазах сейчас больше, чем обида. Они буквально пылают красками ярости, злости, агонии и подавляемого одиночества. Так бывает, когда тебя оставляет единственный, мысли о котором заставляли пережёвывать битое стекло изо дня в день, но ни в коем случае не сдаваться. Я верила. Верила и надеялась, что однажды наступит момент, когда он всё поймёт. Поймёт, что его водят за нос. А после явится и вытащит меня из этого кошмара. Только вот напрасно всё.
— Я... — глаза то в стену, то на пол, — мне... — чёрт, а я ведь уже отвыкла от него такого. — Я скоро вернусь.
Он уже было порывается уйти, но моя резвая реакция останавливает, когда я хватаю его за руку, сжимая пальцы на его запястье так сильно, как только могу.
— Опять оставишь меня? — свожу к переносице брови, прекрасно осознавая, куда и к кому он хочет пойти. Прости, но я на шаг впереди. — Она наверняка уже запаковала манатки и свалила по той простой причине, что поняла, что я обо всём тебе расскажу. О вранье, которое она вливала тебе в уши, о её слепой и преданной вере Миронову, которая двигала ею всё это время. И, разумеется, о ярком факте того, что лучше тебя ей и светить ничего не могло, посему она и забралась ловко под твоё крылышко. Очень ловко... — усмехаюсь, кивая головой на карман, куда он буквально недавно спрятал коробку с кольцом. — Я расскажу тебе, если захочешь, — прикладываю ещё немного усилий, притягивая его обратно, покуда спешки я в нём более не замечаю. Она медленно, но верно сходит на нет. — Я расскажу тебе, что произошло за эти два года.
Морт тяжело вздыхает, уставляясь куда-то на окно. В раздумьях пребывает недолго, где-то с полминуты, после чего скидывает с себя пиджак и перевешивает через спинку стула, что рядом с кроватью. А я улыбаюсь. Вымученно и фальшиво улыбаюсь, пытаясь сохранить в своих глазах хоть толику ненависти, воспроизводя в голове картинки их интимной сцене, которой Миронов когда-то вертел перед моим носом.
Но всё пустое.
На смену притягиваемым фрагментам, что должны вызвать к самой себе жалость, я вспоминаю мужское тело, под которым стонала буквально пару недель назад. Вспоминаю его взгляд, когда мне требовалось чуть ли не задрать голову и встать на цыпочки, чтобы заглянуть в его глаза. Его точеные черты лица, его густые, чёрные волосы. Он полная противоположность тому, к кому я так отчаянно желала вернуться.
Но теперь я здесь, и я расскажу только то, что ему нужно знать. Что я позволю знать.
Я окуну его в два года пережитого страха, заставляя пережить всё то, что пережила я.
Меня отвлекает лишь оповещение, которое приходит на его телефон. Это сообщение. И содержит оно в себе только одно слово:
Прости.
Отправитель очевиден, Михайлов злостно поджимает челюсть, прикрывая на мгновение глаза и стараясь держать себя в руках. А мне на какую-то долю отрадно. Ещё недавно я бы и не могла подумать, что его внутренняя истерия и досада от предательства любимого человека заставят меня хоть на толику, но ликовать. Теперь я хотя бы не одна, кто от и до испытал на себе это чувство, сравнимое с ударом в спину.
Он растерян, едва старается держать ситуацию под контролем, но дрожащие скулы выдают как никогда явно, а мне ничего и не остаётся, кроме как снова сжать в пальцах его ладонь, стараясь плавно и размеренно подвести к тому моменту, когда мой рассказ отвлечёт от грязной, жестокой реалии.
— Ты готов? — мой голос чётко режет тишину, я обращаю на себя практически всё его внимание, дожидаясь, пока он повернёт голову в мою сторону. Контакт глазами налажен, я готова выложить всё, ту часть жизни, про которую он не знает, и которая стала для меня разрушительной, заставляя утопать в собственном омуте безысходности, пока он счастливо жил, не подозревая о моём персональном чистилище. — Тогда я начну.
Комментарий к Глава 18. Я расскажу тебе, как всё было Собственно, глава сия была рождена и написана под один трек, который не вылезал с репита. И название ему Z-Pam. Наверное, именно поэтому в персонажах плюс один, а ещё моя благодарность чудесному человеку Your dolor, без которой про этот шикарный трек я бы и не узнала.
P.S. Очередная глава под название “Шо блять происходит?”, и я снова признаюсь вам в любви за разделение со мной этого пиздеца и за вашу поддержку. Обозначьтесь, кто живой, я который день болею и мне жутко тоскливо, хочу вас видеть, вы — моё лучшее лекарство :З
====== Глава 19. Твои глаза... Напомни, как дышать ======
Бесконечная дорога. Мне порой кажется, что мы в каком-то нескончаемом кругосветном туре, творим беспредел в каждом закутке земного шара.
Та ночь в мотеле осталась в сердце глубоким надрезом, в который Миронов щедро цедил кислый лимон, припоминая вырезки того видео. Нет, он меня им не травил. Он просто никогда не упускал возможности добавить, что человек, на которого я возлагала надежды, теперь занят человеком, на которого я рассчитывала. Которому спасла жизнь, хотя бы из толики эгоистичных планов. Ведь я была уверена в тот момент на все сто, что она знает Миронова, как никто другой, и что выведет на его след, что это не составит ей труда. Но моему спасению она предпочла Михайловскую кровать. Неплохо, если не учитывать то, что моя жизнь тем временем сияла всеми оттенками ада.
Наше авто движется плавно, скорость не превышает положенную, а я просто наблюдаю за окном красивый закат, пылающий всеми красками фиолетового за горизонтом. Машина сворачивает в проулок, проезжая ещё примерно два квартала, а после заруливает к какому-то дому с личной парковкой. Медленно тормозит, а после сам водитель в лице Сатаны выходит, открывая дверь мне.
— Чего сидим?
Бровь изгибаю, выхожу несмело, как истукан замирая возле автомобиля.
— Неплохой отель, — констатирую очевидный для меня факт, оглядывая хоромы не стесняясь.
— Ещё бы, — нежно под руку берёт, и совсем не нежно начинает вести за собой, — потому что это не отель, — открывает входные массивные двери, вместе с тем открывая мне и вид и на гостиную в стиле минимализм, что выглядит довольно роскошно по сравнению с убогими гостиницами, в которых нам удалось побывать, — это дом моего друга.