Мотает головой и выдыхает. А после двигается к ближайшей остановке, при которой будет маленький магазинчик. И, как ни в чём не бывало, он купит небольшую бутылку минералки, перед этим дружелюбно улыбнувшись пожилой продавщице. Затем усядется на скамейку в ожидании автобуса и, кажется, спугнёт даже какую-то девушку своим видом. Ну, либо та просто резко передумает ехать и решит, что пешие прогулки сегодня как никогда кстати.
Улыбнётся, отпивая холодную газированную воду и немного забудется, пока его не отвлечёт телефонный звонок.
И будет он, естественно, от Максима, что заставит улыбнуться повторно.
— Слушаю, — наверное, если бы кто-то другой слышал этот сладкий голос, то непременно подумал бы, что его обладатель воплощение добра, да и на звонок еле отвлёкся, потому что гладил котёнка.
— Есть предложение, — а голос Макса как всегда суров. И Глеба это толкает только на одну мысль — гадёныш хотя бы здесь ему проиграл, ведь выбора то особо у него и не было.
— Я весь во внимании, — снова приторный тембр, Миронов закидывает ногу на ногу и ожидает ответа. Ожидания, кстати, длятся секунд пятнадцать, потому как Максиму явно сложно произнести задуманное.
— Три месяца, — начало предложения немного обескураживает, и блондин даже слегка брови вскидывает, но переспрашивать не приходится, ибо Макс продолжает довольно быстро. — Ты даёшь нам пожить нормально ещё три месяца, при этом не доставляя никакого вреда Наташе. А после я отдаю тебе Леру и больше никогда не появлюсь на твоём пути.
Глеб уже было хочет усмехнуться, но брюнет заканчивает и явно не на весёлой ноте, давая понять, что он сейчас серьёзно. И как только до Миронова это доходит, тень усмешки пропадает с лица. В ход идут мысли и власть над ним времени, покуда он не из тех, кто медлит с ответом.
— По рукам, — может, он в какой-то степени этого от себя не ожидает, а может — это и есть вполне рациональное решение, принятое на свежую голову.
Глоток леденящего напитка снова стремится внутрь, обдавая горло прохладой.
Нервы понемногу сходят на нет, поза становится более расслабленной, а желание вздохнуть полной грудью наконец является возможным.
Кажется, ещё совсем немного, и он получит то, что захочет, расставив все точки. Ведь чего стоят три месяца, когда он умеет ждать вечность?
Больница
— Погоди, так он всё-таки отдал тебя ему?? — Слава не выдерживает, ёрзает на кровати, а потом и вовсе с неё слетает, делая шаг то от меня, то обратно. — Ведь ты вылетела ко мне потрёпанная и перепуганная явно не от хорошей жизни! — осматривает меня и будто сожалеет о выплеснутом, но со мной можно не церемониться. Не девочка, суть вещей осознаю.
— Не будь таким нетерпеливым... — слегка качаю головой и, кажется, даже улыбаюсь, хлопая ладошкой по кровати и призывая Михайлова сесть обратно. — До конца моей истории осталось совсем чуть-чуть...
Комментарий к Глава 41. Душу наизнанку Вы сейчас наверное будете кричать, да?
====== Глава 42. То, что ты должен знать ======
Комментарий к Глава 42. То, что ты должен знать Перед прочтением советую открыть параллельно конец 17-й и начало 18-й главы, дабы освежить память и собрать наконец пазл воедино.
Приятного прочтения)
И пусть все тапки мира подождут...)
Ещё не придумали слова в русском языке, которое бы описывало моё состояние. Я даже не могу описать, что чувствовала, когда чувствовала неминуемое приближение того, чего больше всего боялась.
Две...
Каких-то две недели оставались до того момента, как всё решится. Как станет ясным, будет ли иметь наш план успех, или же всё пойдёт под откос.
Ноги начинали дрожать сразу же, стоило мне вспомнить предстоящую роль и пытаться осознать, что не провалюсь, что проявлю свой актёрский талант в полной мере. Но от одной мысли, что придётся снова его видеть — становится тошно. Тошно настолько, что я попросту начинаю избегать зеркал и всего, где могу встретить своё отражение.
Макс рядом, он хоть и пытается успокоить, но я намеренно довожу себя до состояния истерии и стараюсь есть не чаще раза в день, чтобы правдоподобность ситуации в будущем сыграла на руку.
Но в эти последние пару недель я специально прошу его уехать, дабы окружить себя одиночеством. Пустотой.
Вокруг меня неизменная суматоха, но и в то же время — практически ничего. Макс собрал из нашего последнего места жительства все вещи и чуть ли не с мебелью их вывез, дабы опустошённость этой когда-то жилплощади помогла вжиться в роль.
Он относит последний чемодан в машину, а после возвращается и отдаёт запасные ключи, оттягивая момент, когда соприкасаются пальцы. Смотрю снизу вверх, понимая, что впереди — самое трудное время. Наверно от отчаяния и не могу справиться со слезами, отчего прижимаю брюнета к себе с какой-то нечеловеческой силой. Кажется, я бы растворилась в нём, если бы могла.
Но сейчас всё зависит от нас и только.
От его сдержанности, от моей силы воли, от того, сможем ли мы, объединив усилия, наконец загнать зло в клетку, дабы наконец освободиться от убеждения, что спокойствия нам не видать.
Я напоследок целую его, крепко, глубоко, где-то даже ловя себя на мысли, что этот раз — последний. Не сдерживаюсь. Судорожно стаскивая с него этот длинный плащ и принимаюсь за свитер, не теряя ни секунды и растворяясь в его объятиях вновь и вновь. Текут слёзы. Они наверняка уже остались влагой на его щеках, но сейчас мне всё равно. Он пытается прошептать моё имя, но я затыкаю, затыкаю и продолжаю раздевать нас обоих, пока мы не валимся на пол.
Паркет твёрдый и холодный, но мне плевать и на это. Забираюсь сверху, но он одним движением меняет наши позиции. Привыкший во всём быть доминирующим... От переизбытка эмоций наш секс более, чем страстен. Меня переполняет вся палитра чувств, готовая искрить с каждого участка тела. Непередаваемые ощущения... Будто меня сейчас попросту разорвёт изнутри, но, как известно, на это мне тоже наплевать...
По окончанию не медлит ни один из нас. Одежда занимает своё место с такой же скоростью, с какой я её и скидывала. Последний поцелуй. Смешно, но мы даже курить будем по отдельности. Он — в автомобиле, по дороге отсюда, а я — сидя за столом и абсолютно не задумываясь о том, что курить дома — плохая идея, проветривать придётся.
Этот дом на две недели становится персональной темницей. Наверняка, если бы его нашли после меня, то подумали бы, что здесь жил сумасшедший. Почти сдутый матрас, содранные в припадках нервной истерии обои, разбросанные по кухне бычки и пара-тройка пустых бутылок из-под скотча, о которых Максу, кстати, знать было не обязательно.
Самое главное, что в доме не было зеркал.
Я и понятия не имела, как выгляжу, ровно до того самого момента, как всё случилось на одной из улиц родного города.
Именно его парни выбрали для рокировки, как бы смешно это не звучало. Ну, или уместней было бы сказать — бартер, учитывая то, что меня собираются обменять на Наташу.
В тот день Максим прислал мне сообщение, указав в нём место встречи. А я и рада была, что он позвонить не решился, потому что его голос сквозь расстояние стал бы для меня убийственным. Благо, он это понимал.
Последняя сигарета перед выходом, я сижу на шатком стуле в кухне, закинув ноги на стол. Смотрю в маленькое окошко и едва-едва улыбаюсь, вспоминая наши последние три месяца. А потом и все два года, за которые мне пришлось познать свою новую жизнь.
Развёрнутый на сто восемьдесят мозг, и я всё ещё пытаюсь судорожно соображать и вспомнить, что же осталось от прежней меня. От той, которая спасла Лесю и держалась за жизнь только благодаря мыслям о Михайлове. А сейчас... сейчас я бы могла лицезреть в себе отражение Миронова, если бы в этом доме было хоть одно зеркало.
Глубокий вдох.
Тушу сигарету и медленно топаю к двери, закрывая ту на ключ и пряча его под один из камешков. А дальше — шагаю в сторону той самой улицы, на которой и должно всё произойти. На которой я вновь увижу Глеба и смогу в полной мере ощутить его руки. Он наверняка сгребёт меня в охапку, и я должна буду терпеть, покуда не буду уверена, что Наташа в безопасности.