Благодаря Взрослому, человек различает жизнь, преподанную и демонстрируемую ему «Внутренним Родителем», жизнь, какой ее переживает, желает и воображает его «Внутреннее Дитя», и жизнь, постигаемую им самим. Лучше всех защищен тот человек, который выясняет, что большая часть информации, переданной родителями ребенку, верна: «Они говорили мне правду!».
Ребенок – это мир наших эмоций и ощущений, которые делятся на приятные и неприятные, то есть принимающие или отвергающие. Поэтому наше «Внутреннее Дитя» – двояко, у него, если можно так сказать, имеется «двойная оптика» – минусовая и плюсовая: – Д – это дитя отрицательных эмоций, обиженное, капризное и излучающее злые чувства, страх и жадность, а +Д – дитя положительных, светлых эмоций, жизнерадостное, любознательное, открытое миру и готовое помогать другим.
Это самое яркое, что есть в человеке, то, что больше всего притягивает нас к нему, нравится нам в нем и рождает любовь к этой личности.
Родитель в человеке – это нормы поведения и правила жизни, которые что-то запрещают, а что-то разрешают. Это контроль и оценка. Роль Родителя двояка: она заключается в том, чтобы защищать человека от опасностей и помогать его росту. У него тоже два лица: доброе и злое, утверждающее и отвергающее. +Р – это моральная твердость, готовность помочь слабому и научить его, это ласковое покровительство и жертвенное отречение от себя. А – Р – это отвергающий родитель, то есть программа запретов. Эта часть нашей психики создана для самых неожиданных ситуаций, в том числе для молниеносных опасностей, поэтому пружины ее действия лежат в подсознании и включаются стремглав и автоматически. К сожалению, часто не тогда, когда это действительно необходимо для спасения жизни, а всегда, когда мы видим объект запретов, как будто кто-то нажимает на «красную кнопку».
Взрослый – это наше сознание, анализ, самоосознание, трезвое отношение к себе и к жизни, умение видеть во всем плюсы и минусы и принимать себя и близких такими, как они есть. Это главный знаток жизни, наш внутренний рентген, способный различать свет и тень.
«Взрослый» тяготеет к равенству с другими людьми и к добрым отношениям с ними. Он умеет защитить «Ребенка» в себе и в других, умеет вовремя включить и выключить «Родителя». В норме именно он должен править каждым нашим шагом, особенно в разладах и бедах. Самая же важная функция «Внутреннего Взрослого» или «мудреца» состоит в изучении тех самых законов, правил и поучений, живущих в «родителе», оценке их правильности и пригодности к настоящему моменту.
«Взрослый» фиксирует все противоречия между «Внутренним Родителем» и «Ребенком» – это когда мы говорим одно, а делаем другое. И как компьютер после обработки данных выдает информацию, так же и «Взрослый» выдает реакцию на происходящее.
Отношения между этими тремя частями нашей психики могут складываться по-разному: как детско-родительские или как диалог взрослого человека со взрослым.
Что еще интересно в этом познании трех измерений?
Во многих из нас «Взрослый» слаб или даже находится в зачаточном состоянии, и нашими поступками куда чаще правят «Родитель» или «Дитя». У этих сторон личности разная внутренняя оптика и разное психологическое зрение.
У радостного Ребенка +Д и доброго Родителя +Р двойная светлая оптика: они видят достоинства всех и всего увеличенными, а недостатки – уменьшенными. Это касается и близких, и себя самого – каждого поступка, слова и жеста, любого события и происшествия…
У обиженного Ребенка – Д и строгого Родителя – Р двойная темная оптика: их внутреннее зрение, наоборот, везде и во всем видит достоинства уменьшенными, а недостатки увеличенными. И тому, в ком правит темная оптика, даже самый хороший поступок близкого кажется блеклым или подозрительным, а самая лучшая черта видится тусклой и враждебной.
И наше «Дитя», и наш «Родитель» видят все в жизни со смещением, односторонне. Отсюда постоянные обманы зрения и неверное понимание людей у тех, кем командует оптика «Ребенка» (у детей, холериков и вообще нервных людей, а также у многих женщин) или оптика «Родителя» (у пожилых, малограмотных, косных и педантичных людей).
Люди, у которых главенствует эта улучшающая или ухудшающая оптика, чаще всего видят в близких только поступки «своей» окраски. Эти поступки, да еще осветленные или оттененные, их память подсознательно впечатывает в себя. Они оседают в ней, складываются там один к одному, и из них, как из штрихов, создается внутренний портрет человека – чаще всего резко односторонний и неверный.