Я звала его содержимое «Кровь девственницы». Ирония наше всё.
Осталось написать сообщение на номер такси. Того самого, которое решало проблемы в случаях, подобных этому. А случаи были редки.
Чтобы там не описывали в книжках про авантюристок, наша жизнь совсем не остросюжетный роман, а та же сама рутина, состоящая из планов на бумаге, в голове, из связей, а не вовсе не и побегов, и перестрелок. И не из вечной комедии положения, когда надо за три секунды сообразить и выкрутиться. Всё обычно продумывается заранее, жертва ведёт себя так, как и предсказано. Почти всегда.
И главное — никакой полиции. Кому охота связываться с допросом, стоять, как корова под дождём, когда некуда деться, потому что габариты мешают, а с рогами и вовсе в пиличное общество больше не зайдёшь.
Хотя, возможно, у тех, кто обманывает на деньги, всё иначе. Я же работаю с людьми, не беря от них ни копейки. От жертв.
— Готова. Куда хоть едем, скажешь?
— Подальше отсюда, — Немов бросил быстрый взгляд на часы, висевшие на кухне. Ага, значит, в курсе, что сейчас кто-то может прийти.
— Хорошо, надеюсь, ты не завезёшь меня в такое место, где никто не найдёт?
— И не надейся, — он схватил меня за плечо и подтолкнул к выходу.
Я шла нарочито медленно, спотыкалась, долго возилась с ключами, которые выпадали из рук, я поднимала их, ковырялась в замке, испытывая терпение Немова, пока тот не вырвал их из моих рук, попутно заглядывая в глаза:
— Да что с тобой такое?!
Если бы я начала изображать плохое самочувствие, всё это было бы признано игрой на публику, так те, кому действительно хреново, себя не ведут.
— Всё в порядке. Голова немного разболелась.
— Так прими таблетку.
— Приму.
Я повозилась в сумочке, выудила косметичку, в которой и лежало заветное средство для таких вот случаев.
— Погоди, это, надеюсь, не цианистый калий?
Немов уже закрыл дверь, ключи спрятал в кармане своей куртки, стервец, и вырвал у меня из рук блистер.
Я закатила глаза, приложила руку к виску, словно туда только что стрельнуло, и вышла к лифту.
— Можно уже? Это нурофен. Обезболивающее.
— Не вздумай выкинуть фортель, — кивнул он и вернул таблетки.
«Не вздумаю, — подумала я, мысленно потирая руки в предвкушении. — Давно всё продумала».
Таблетки были непростыми, но не все. Часть в блистере действительно нурофен, остальные капсулы, я запомнила их расположение, отвлекающая бомба.
— Надеюсь, воду в бутылке пробовать не станешь?
— Пей уже, артистка.
Ага, дорогой, ты ещё не знаешь насколько! Но очень скоро в этом убедишься.
8.1
Живот начал болеть раньше, чем мы вышли к подъезду. Изображать недомогание не пришлось, никогда бы не смогла сделать это естественно, потому что холодный пот на лбу, дрожь в руках, когда и сумку держать тяжело, этого не придумаешь.
Боль отрезвляет и придаёт лицу то выражение, которое безотчётно считывается окружающими, как «помоги мне ради бога, я помираю прям сейчас».
— Что с тобой? — снова и снова спрашивал Немов, сокращая между нами расстояние, но я каждый раз отталкивала его.
— Дай посижу на лавочке, и всё пройдёт. Не торопи только.
— Замёрзнешь, пойдём ко мне в машину.
Если бы не было так хреново, я бы рассмеялась, глядя на его растерянное озабоченное лицо. Нашёлся рыцарь! Но было плохо, и я побрела, стараясь не прихрамывать. Так будет натуральнее: пусть видит, как я превозмогаю боль.
— Я не могу ехать, мне нехорошо, — произнесла я, но дверь заднего сидения открыла и села, не убирая ноги. Немов захлопнул открытую для меня переднюю дверцу с пассажирской стороны и наклонился, заглядывая в лицо.
— Меня предупреждали, что ты способна на всё, — произнёс он, не отрываясь смотря в глаза, но вовсе не так уверенно, как ему хотелось.
А меня вдруг потянуло к нему навстречу: захотелось сказать всё как есть. И пусть не мешает пока, а потом сам решит, хочет, чтобы я была рядом, или просто поиспользует для личных целей.
Я скажу, что мне плохо физически и вообще. И что он может помочь мне, если ненадолго исчезнет.
Скажу я и то, что ни на секунду не верю я в его планы мести сводной сестре. Не стал бы Немов разыскивать меня так, словно никто другой для этого не годится.
— Отвезти тебя в больницу? Но не думай, что там ты от меня скроешься. Я знаю, где ты живёшь.
— Я не собираюсь скрываться и в больницу не поеду, — я попыталась его оттолкнуть, но перед глазами поплыло. А по плану жизненно необходимо сделать попытку бежать и упасть. Такси, которое я заказала, скоро будет на месте.
На часы я не смотрела, но безошибочно определяла, сколько прошло времени. Встроенный таймер оттикивал последние десять минут.
— Тише, — он перехватил мою руку, прислонил свою ладонь к моему вспотевшему лбу. — Отравилась что ль?
Сейчас на лице появится отвращение. Так бывает всегда: стоит женщине показать слабость, неприглядную, не ту, которая искусственна, а поэтому красива, а настоящую слабость больного человека, мужчина сразу подумает «уж не заразила ли она и меня?»
— Не бойся, не чума, — усмехнулась я и глубоко вздохнула. Так стало легче. Действие таблетки длится полчаса, не больше, но я давно их не использовала, кажется, в прошлые разы торкало не так сильно. — Сейчас меня вырвет, пусти.
Он не пустил. Помог опереться на руку и дойти до ближайших кустов. Вот так, излив на них остатки завтрака, я почувствовала себя лучше.
— Да, мне лучше, спасибо.
— Давай полезай в машину, — Немов не отставал ни на шаг, не выпускал моей руки, наверное, чувствовал, что птичка намерена выпорхнуть. Понятно, что оказывает поддержку не из-за человеколюбия. Был бы обеспокоен, предложил хотя бы довести до квартиры и оставил на время в покое.
Видно же, что не сбегу. Хотя нет, конечно, сбегу.
— Мне бы домой, прилечь, голова кружится… Никуда сейчас не поеду, — я обрела силу и оттолкнула его.
Устремилась на ватных ногах к подъезду, шла так быстро, как могла, спотыкаясь взаправду и думая о том, как бы упасть по плану, а не на самом деле. Сломать ребро или руку по-настоящему был не вариант.
Ускорила шаг, Немов в два прыжка оказался рядом, нога моя некстати подвернулся, и я рухнула на землю, больно ушибившись правым боком. Успела, правда, нажать на то место под свитером, где спрятала «кровь девственницы». Хоть выбрала для падения «правильный» бок, и то хорошо!
— Ай, что ты сделал! — завопила я так, что половина подъезда, должно быть, выглянуло из окон. Это в мои планы и входило. — Мне больно дышать!
— Покажи, — Немов нахмурился, пытался отнять мои руки, закрывающие ушибленный бок, но в лице менялся. То растерянность, то недоверие сменяли друг друга, пока я не увидела маску тревоги.
Незадачливый мститель вертел головой в поисках помощи, потом пытался сосредоточиться на мне, щупая пульс и постоянно прикладывая ладонь к моему лбу, заглядывал в глаза, снова и снова спрашивая, как я себя чувствую, не особо слыша ответ.
— Мне сложно дышать, — дрожала я всем телом, чувствуя под пальцами горячую жидкость. Кажется, я перестаралась и нагрела её сильнее, чем надо. В прошлый раз она была холодной, от тела согреться не успела, так неприятно было — жуть.
Мелькнула и другая мысль: а что если это не только фальшивая кровь, но и настоящая? Нет, глупости, не с пятого же этажа упала, даже если бы ребро сломала, перелом был бы закрытым. Да и боль уже утихала, действие таблетки потихоньку заканчивалось.
Тем временем Немов решился, распахнул мой плащ и, увидев красную жидкость, пропитавшую свитер, онемел. Я опустила глаза и чуть не выругалась: вот что значит торопиться! Больше крови, чем надо. Не будь мой недавний любовник в шоке, сообразил бы, что сколькому объёму взяться неоткуда.
Но неожиданность и ступор Немова сыграли мне на руку.
— Дай сам посмотрю.
— Нет! Позови кого-нибудь, — я полулежала на земле, закрывая «рану» от его взгляда как могла. — Здесь на первом этаже, 125-я квартира, живёт медсестра. Позови. И в скорую звони. Да делай уже что-нибудь! Ты меня так убьёшь!