Вдруг захотелось, чтобы он увидел меня настоящую, оценил, захотел узнать поближе. Не только в постели, но по жизни. Долгой или короткой, полной ссор или взаимных упрёков, прерываемых физической близостью, но в попытке наладить то немногое, что могло быть между нами.
— Пойдём, — сказала я, прерывая неловкое молчание.
— Подожди, — он снова схватил меня за руку. — Посмотри на меня, Лара. Я хочу, чтобы ты знала: ты можешь мне доверять.
— Когда так говорят, обычно это означает обратное.
Я насторожилась. Слишком много объяснений всегда звучат попыткой оправдаться перед самим собой.
— Ты напряжена, вот я и подумал, что сомневаешься.
Колкости уже были готовы сорваться с языка, но я остановилась. Моя миссия быть подружкой Филиппа, а не вечно недовольной стервой. И тут в голову пришла интересная мысль, высказала я её уже в машине.
— А что если нам делать вид, что мы поссорились прямо перед вечеринкой, а сейчас стараемся делать вид, будто всё в порядке? Так Алисе скорее захочется тебя утешить?
— Мысль неплохая, — не отрываясь от дороги, произнёс Филипп после непродолжительной паузы.
— Но?
— Это будет выглядеть водевилем. Плохой игрой, стандартной ситуаций, как на подмостках кукольного театра.
— Почему кукольного?
— Потому что только там главным героям вставляют руку в зад и заставляют плясать под чужую дудку.
Немов поморщился и чуть не сплюнул на пол. Чем ближе мы подъезжали, тем заметнее он нервничал, это наводило на мысль: то ли страшился встречи с Алисой, то ли переживал за успех предприятия. Скорее первое: в делах такого рода, если верить его словам, он не новичок, хотя самолично проворачивает дело нечасто.
— А корма для животных? твой бизнес? Это прикрытие? — спросила я, когда мы подъехали к особняку отца Алисы в ближнем Подмосковье. К дворянской усадьбе, с одного взгляда, и к крепости с развитой системой видеонаблюдения, с другой.
— Не только, — сухо бросил он, давая понять, что не моё это дело. Он не доверял мне, так с чего мне ему верить?
Я снова засомневалась, как Немов решил провернуть своё дело, как простая горничная может вынести то, что хранит хозяин, и в очередной раз задала этот вопрос, глядя Филиппу в глаза. Хотела посмотреть на его реакцию. Даже умелые лгуны в первую секунду, когда их застанешь врасплох, могут выдать себя.
Но Филипп только небрежно отмахнулся. И горничная непростая, и готовилось всё давно, вообще, это не мои заботы.
— Верь мне, — повторил он, схватив меня за подбородок и повернув к себе. А потом склонился и снова поцеловал: кратко, торопливо, но довольно пылко. Наверное, считал меня влюблённой дурочкой, текущей от одного поцелуя.
Где-то это было правдой, но никакая романтическая привязанность не заставит меня закрыть глаза на осторожность.
Без инстинкта самосохранения в моём деле не выжить. У меня всегда был запасной план.
— Пойдём. Нас уже ждут, — он подал мне руку, помогая выйти из машины.
— Не сомневаюсь, — с улыбкой пробормотала я и осмотрелась по сторонам.
На лужайке перед домом с белыми колоннами, уже был накрыты банкетные столы, вокруг которых сновали вышколенные официанты в голубой форме.
Гости, мужчины в смокингах, женщины в вечерних платьях, я сразу отметила, что здесь не молодёжная тусовка, а статусное мероприятие, где все присматриваются, говорят друг с другом, знакомятся, прекрасно понимая, кто перед ними стоит и чем может быть полезен.
— И где она? — только спросила я, рассматривая гостей исподволь. Никому не нравятся, когда на них глазеют, но прекрасной незнакомке любопытство простят авансом. Мужчины тщеславны и всё равно подумают, что я смотрю на кого-нибудь из них.
— Полагаю, мы скоро встретимся.
— Уверена в этом, — улыбнулась я, поддерживая вид любопытной дамочки, сияющими глазами смотрящей на мир богатых и не стремящихся быть знаменитыми.
Филипп представил меня худощавому хозяину, рядом с которым стояла и вымученно улыбалась усталая женщина чуть за пятьдесят. Его жена, вынужденная изображать довольство неверным мужем и своим положением.
В прошлом я бы её пожалела, но сейчас, после нескольких лет работы на Шелестина, я знала, что каждый находится там, где хочет. Где ему комфортно.
Именно поэтому я ушла. Потому что мне перестало быть удобно то место, которое я занимала. Теперь я хотела иного.
— Я отойду ненадолго, — шепнул на ухо Филипп, чмокнув завиток ушной раковины, и я осталась в одиночестве. Но ненадолго.
— Здравствуйте! Вы пришли с господином Немовым? — спросил бархатный женский голос, от которого, уверена, у многих мужчин мурашки бегали не только по спине. — Скучаете, что он ушёл?
Я обернулась со смущённым видом.
— Нет, совсем нет. Мой жених, — я посмотрела поверх её худенького плечика, — он где-то здесь. Отлучился ненадолго.
— Ох уж эти мужчины! — улыбнулась Алиса. Выглядела она конфеткой: стройная, в белоснежном простом и элегантном платье, юбкой клёш прикрывающим острые колени, вся какая-то летящая, движения плавные и в то же время стремительные, как у чайки, которая вот-вот расправит крылья и улетит. Рядом с ней я чувствовала себя нелепой и жалкой пародией на прекрасное творение художника.
Значит, всё шло по плану.
— Филипп — ваш жених? — с рассеянным видом переспросила она и взяла у мимо проходящего официанта два бокала шампанского. — Вы не против выпить со мной? Меня зовут Алиса, я дочь хозяина.
— Я поняла, кто вы, — снова кивнула я. Было бы нелепо отрицать, с первого взгляда я определила, что собеседница неглупа. — Вы бывшая Филиппа.
Она пристально посмотрела в глаза, застыв с двумя бокалами в руках, а потом быстро и решительно протянула один мне, выплескав часть содержимого.
Глава 6
— Я что-то не то сказала? — защебетала я, округлив глаза. Наверное, сейчас у меня глупый вид, потому что Алиса удовлетворённо хмыкнула и елейным тоном принялась убеждать меня в обратном, но глаза её метали молнии:
— Мы давно не вместе, и всё это было несерьёзно. Филипп совсем меня не интересует, я рада за вас обоих.
— Да, он тоже много мне о вас рассказывал, — выпалила я снова и тут же принялась извиняться, бормоча, что, конечно, только хорошее. А сама с удовольствием отмечала, как ей становится не по себе, девица аж позеленела от досады и сделалась похожей на ведьму, выпившую эликсир молодости, но он нет-нет да и давал сбой.
Тут-то и надо было вставить последние пять копеек, Алиса как раз говорила, что между ней и Филиппом никогда не было ничего серьёзного:
— Да, я так и поняла. Когда всё серьёзно, даже мысль о том, что мой жених может улыбаться другой, не говоря уже о том, чтобы обнимать там или целовать, шептать те слова, которые возбуждали меня, ну, вы понимаете, я не слишком откровенна? Это просто неприемлимо.
Поток моего словословия было не остановить. Пусть Алиса кривилась, но была слишком интеллигентна или любопытна, чтобы послать меня куда подальше. Даже если бы послала, я бы ответила, что с удовольствием пойду, даже побегу на мужской орган моего жениха.
Но она не послала. Я начинала уставать от созданного образа болтливой восторженной дурочки, однако положение обязывало довести дело до конца, тем более, что мы договорились с Немовым, когда ему следует появиться: не раньше, чем я поговорю с Алисой «по душам» пятнадцать минут.
К нам то и дело подходили какие-то подружайки дочери хозяина, что-то спрашивали, на самом деле желая поглазеть на невесту Филиппа, а я старалась лучиться счастьем и выставляла руку с надетым на безымянный палец кольцом с неприлично большим сапфиром. Его трудно было не заметить, да и при каждом удобном случае я поясняла, что это «его подарок на моё согласие быть женой самого лучшего человека на Земле».
— Я бы не советовала вам доверять мужчинам безраздельно, Лариса, — Алиса улыбалась, но рот нервно дёргался, словно она хотела меня укусить. Впрочем, бывшая Немова умела держать себя в руках, её холёные пальцы с безупречным маникюром только раз вцепились в мою руку, словно зубы акулы в рыбье мясо.