Глеб, казалось, смягчился от подобной искренности:
— Да, поэтому я и пришел. Я видел, я всё видел, это была Кристина…
— Кристина? Ты знаешь ее? А, нет, конечно, нет, я помню, надо же как-то их называть, но почему Кристина?
— Разве это важно? Я говорю, что был свидетелем преступления, а Вас волнуют такие мелочи?
Глеб выглядел раздраженным. Он смерил майора взглядом, от которого тому стало не по себе. Петр моментально осознал, насколько глупо звучали его вопросы. И правда, какая разница, как Глеб называет убийцу в своих фантазиях. Какая разница, если это поможет раскрыть дело. Раньше же помогало…
— Давай пройдем в мой кабинет, и ты всё расскажешь, хорошо? — предложил Петр.
Глеб согласился, и они вдвоем направились обратно в участок. Сержант на месте дежурного поздоровался с парнем, но как-то насмешливо. В участке никто не знал о роли Глеба в расследованиях, они с Петром представили его как журналиста, который пишет о нелегких полицейских буднях, и создает положительный образ служителей закона в глазах рядовых граждан.
— Наверное, никто не верит, что я журналист, — сказал Глеб, войдя в кабинет, — ну какой нормальный журналист будет писать статью 4 месяца…
— Да какая разница, что они все думают, — раздраженно оборвал его Петр, — мы пришли не за этим.
— Петр Сергеевич, отсюда все Ваши проблемы с этими людьми, — спокойно отвечал Глеб, — Вы не видите в них равных себе, оттого и не можете прижиться здесь, подумайте, возможно, стоит…
— Хватит, — вновь не сдержался Петр. Он ненавидел эти моменты. Моменты, когда Глеб из странного чудного парня превращался во взрослого и очень проницательного человека, и читал Петра, как открытую книгу. Майор всеми силами пытался сделать вид, что мнение Глеба не имеет ничего общего с действительностью, и что тот ничего не знает о нем, но в то же время он прекрасно понимал, как смешны эти его попытки со стороны. Поэтому всё, что он мог предпринять в подобных ситуациях — это перевести внимание Глеба на что-то другое. Обычно это было расследование.
— Хорошо, товарищ майор, как будет угодно, — услышал он голос Глеба.
Тот понимал всё без слов, и это злило Петра еще больше. Он понимал, что не имеет вообще никакого влияния на своего гостя, но выбора не было. Отказываться от его помощи Петр считал верхом глупости. Пусть помощь эта и кажется на первый взгляд сомнительной, но ведь сработало же раньше.
— Извини, — как можно спокойнее попытался возобновить разговор Петр, — очень тяжелое утро. Так что там у тебя? Что ты видел?
— Я не уверен, можно какие-нибудь детали, чтобы я мог отличить это дело от сна?
— Ну хорошо, — ответил майор, — но информации мало. Женщина, скорее всего отравление, личность пока точно не установили, но при ней был пропуск, я собираюсь в эту контору, нужно опросить сотрудников, надеюсь, там смогут ее опознать.
— Отравление, да, теперь понятно, — произнес Глеб после некоторого молчания, — понятно, почему такие страдания на лице. Это была Кристина, похоже, она что-то вколола Вашей жертве шприцем, она выбросила его в мусорный бак на выходе к стоянке.
— Это хорошо, — обрадовался Петр, — группа еще там, я позвоню и скажу, чтобы обыскали мусорные баки. Это очень хорошо, нам это поможет. Еще что-то было?
— Не поможет, она была в перчатках, — ответил Глеб. — Но я видел, что она блондинка. Пока это всё, что я помню, может быть позже…
— Ничего, это хорошо, ты очень помог, спасибо, — Петр поднялся и потянул Глебу руку. Тот, по своему обыкновению, отказался от рукопожатия, и молча вышел из кабинета. Петр стал собираться, но тут его взгляд упал на стол на папку с делом Арсения Филатова. В дверь постучали, и вошедший дежурный стал объяснять:
— Вернули от прокурора. Говорят, решение принято, и дело можно передавать в архив. Я как раз хотел отнести.
— Не нужно, я сам, всё равно сегодня пойду туда по новому делу, спасибо.
— Как угодно, товарищ майор, — ответил парень и направился к выходу. На пороге обернулся и робко произнес:
— А здорово Вы это дело тогда, товарищ майор.
Дверь закрылась, и Петр вновь погрузился в воспоминания о тех событиях…
Да, это действительно было потрясающе. Само расследование оказалось плевым делом. Как и говорил Глеб, много ли в окружении Филатова людей с ожогами? Оказался один, Алан Маршак. Он жил неподалеку от убитого, они особенно не общались. Судя по материалам дела, Филатов вообще был человеком необщительным и закрытым. Из дома не выходил, гостей у него не было, поэтому и выбирать кандидатуру с ожогом было особенно не из кого. Маршак любил цветы, у него был огромный сад, и он иногда заходил к Филатову за садовыми инструментами.