На Западе это поняли чуть позже, уже в середине 50-х годов, вместе с рок-н-роллом. В первой половине 60-х самым модным был стиль «Beatles». В Советском Союзе это костюмы-битловки: пиджачки с круглым воротом, без лацканов, зауженные недлинные брюки и полуботинки-полусапожки без шнурков, со скошенным каблуком, обычно черного цвета. Вместе с хиппи пришло разнообразие, в том числе и разнообразие стилей с народными традициями: какие-то сари, какие-то пончо, множество всяких интересных вещей, которые изобретали люди в экзотических странах. Эти вещи стали кучами продаваться в Европе и Северной Америке, и носить их было очень даже почетно. Все это сопровождалось бусами, которые носили и мужчины и женщины в больших количествах, бахромой и прочими излишествами. Клеша появились позднее, уже в конце 60-х годов. Так что первые хиппари, которые были в Сан-Франциско в 1965 – 1966 годах, никаких клешей не носили. Я клеша ненавидел, и когда мне московские хиппи говорили: «Ты что, не пацифист?!», потому что я ходил в узких штанишках, я им отвечал: «Сами вы совки, что носите клеша от бедра, потому что настоящие хиппи, первые хиппи – они все ходили в узких брючках». Но это были не такие брючки, как носили клерки в банках, а всякие полосатые и клетчатые, достаточно вызывающие. Скажем, когда я в них по Москве ходил, вдогонку кричали: «Эй! В пижаме пошел!» На самом деле, мне это было только приятно.
12. ХОРОШИЕ ПАРНИ, ХОРОШИЕ ГРУППЫ…
Короче, музыка была в то время исключительно хороша. Сейчас просматриваешь хит-парады того времени и изумляешься: неужели такое было возможно? Сейчас в хит-парадах стоят на первых местах какие-то «фабрики звезд», что у нас, что на Западе. И все знают, что музыка там поганая, что все это нам навязано рекламой, что все это – всевозможные продюсерские проекты. Западная музыка от русской в этом смысле отличается очень мало. Ну на Западе есть, скажем, Эминем – хороший парень. У нас есть Дельфин – хороший парень. А больше и не знаю, кого назвать. Тогда все было совершенно по-другому. Во всех этих чартах, списках, хит-парадах стояли имена, которые сейчас считаются культовыми, классическими – те же «Led Zeppelin», тот же Игги Поп, Фрэнк Заппа, Джимми Хендрикс. И все это продавалось, и все это было очень модно и очень популярно.
И тут возник определенный парадокс. С одной стороны, музыка эта была подпольная, некоммерческая, революционная. С другой стороны, она стала обалденно хорошо продаваться, вошла в моду. Парадокс банальный и неизбежный, тем не менее он сыграл свою роль в том, что стало происходить дальше.
А дальше вся эта революционная подпольная музыка стала очень быстро коммерциализироваться, терять экспериментальный характер и вообще становиться все более и более скучной.
13. МУЗЫКАЛЬНЫЙ ДИАПАЗОН 70-х: ОТ «ШИЗГАРЫ» ДО «ANARCHY IN THE UK»
Таким образом, мы добрались до середины 70-х годов, когда фактически волна нового подпольного рока захлебнулась и музыка эта стала такой же конвейерной, как и вся остальная поп-музыка. Иссякло более-менее то молодежное движение, движение протеста, которое подпольный рок вдохновляло, и, соответственно, народу тоже стало скучно. Особенно скучно стало слушать то, что к тому времени уже стали называть прогрессивным роком. И чувствовалось, что что-то должно возникнуть новое.
Это новое возникло, причем сразу на двух фронтах – крайне правом и крайне левом. На крайне левом фланге возник стиль под названием панк. Или панк-рок. Этот стиль был прямой реакцией на забронзовевший и закостеневший, ставший заслуженно-старческим, бывший подпольный рок 60-х. Там все стало очень сложно: писались симфо-роковые альбомы, сочинялись сюиты – «Pink Floyd» образца 1975 года, альбом «Animals». На всем альбоме – четыре двенадцатиминутные композиции. Это стало таким филармоническим самолюбованием. Панк-рокеры были ребята нигилистичные. Их лозунг: повернем рок-н-ролл к его примитивным, улично-дворовым, молодежно-идеалистичным корням. Они играли песни, которые принципиально редко длились более двух минут, они были очень быстрые, они очень грязно звучали – музыканты не любили уметь играть на музыкальных инструментах. Поскольку все эти академические рок-люди (типа Рик Уэйкман), которые длинными пальцами водили по клавишам одиннадцати синтезаторов, расставленных вокруг, нормального человека не могли не достать, они не хотели играть хорошо, но были исключительно энергичными, исключительно наплевательскими, они ненавидели и свое правительство, и старых рокеров, и вообще все подряд. Это было самое нигилистичное движение в мировой популярной музыке. Первые панки появились в городе Нью-Йорке. Это было вокруг 74 – 75 годов, группы «Television», «New York Dolls». Потом панк переехал из Америки в Англию и, как это уже раньше произошло с рок-н-роллом, перебравшимся туда же, значительно лучше сформулировался. Раньше британцы четче и аппетитнее сформулировали многие законы рок-н-ролла, а теперь «Sex Pistols» и «Clash» сделали из панк-рока по-настоящему эффектный товар.
Панк-стиль в одежде – это прежде всего все черное и кожаное, булавки, короткие стрижки, волосы, намазанные всякой фигней, чтобы они еще стояли вверх, подбитые глаза, пластыри… Короче, можно пройти сейчас по любым дорогим московским бутикам, и вы там все это увидите. Тщательно разрезанное. Все в лучшем дизайнерском виде.
Это был панк на крайне левом фланге. А на крайне правом фланге появилась не менее знаменитая музыка, которую назвали диско! Вот вы думаете, что диско – это такая вечная музыка, которая звучит еще со времен Клавдии Шульженко. А ни фига подобного!
Музыка диско, стиль диско закрутились только в середине 70-х. Что такое музыка диско, вы знаете. У нас она, правда, известна в основном благодаря немецким артистам. Произошло это, вероятно, потому, что в Советском Союзе услышать всякую западную музыку можно было только в программе «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады», построенной на германских попсовых телеревю.
В музыкальном отношении музыка диско была максимально отполированной, ширпотребной версией негритянской музыки соул и фанк, то есть негритянской попсы 60-х годов, но самым интересным было другое – диско стало предвестником всей нынешней продюсерской попсы, это был первый продюсерский музыкальный стиль.
Здесь надо сделать некоторое историческое отступление. Дело в том, что до наступления эры диско вся иерархия музыкального бизнеса строилась таким образом, что во главе этой иерархии стоял артист. И все крутилось вокруг него: артист был звездой, на артисте сфокусировано все внимание, артисты получали львиную долю прибыли и, естественно, практически всю славу. Люди, которые назывались «продюсерами», «менеджерами», «импрессарио», и даже фирмы грамзаписи, паблишеры – все эти люди и организации были заточены под обслуживание артиста. И, естественно, зарабатывали на этом довольно много денег, но это уже не так ими афишировалось. Артист был главным героем всей этой истории.
С приходом диско ситуация изменилась. Главным героем стал продюсер. В этом смысле типичный пример – это Франк Фариан и его группы, самая известная из которых – «Boney М». Сделана эта группа абсолютно фабрично-производственным образом. Продюсер – он же автор репертуара, аранжировщик и хозяин фирмы грамзаписи – набрал нужных ему по каким-то параметрам (скажем, симпатичная физиономия, правильный цвет кожи, подходящий рост, пластика движений; голос – на одном из последних мест, творческие способности вообще не предполагались) артистов, составил из них группу – в данном случае «Boney М». Создал им репертуар, раскрутил их, и «Boney М» стали очень известными исполнителями музыки диско. Точно такая же история была и с большинством других звезд музыки диско, будь то Грейс Джонс или Глория Гейнер, «Silver Convention» и т. п. Итак, главным человеком диско стал продюсер, который собственно и вершил всю эту музыку, и забирал себе до 95% прибыли. Диско – это административная революция, появилась новая методология производства поп-музыки. Если раньше в основании социальной пирамиды производства поп-музыки были всякие пролетарии в лице тур-менеджеров, саунд-продюсеров, агентов, ближе к вершине появлялись уже известные широкой публике персонажи типа персонального менеджера, каким был, например, Брайан Эпстайн при «Битлз». И на самой вершине – вишенка на верхушке торта – это артист, через которого и для которого все делали. В случае с диско вся эта система перевернулась вишенкой вниз. То есть артисты впервые стали позорными пролетариями, наемными рабочими, а во главе парада оказался Его Величество Продюсер.