— И ты… — констатирую я.
— И я, — кивает он со спокойным удовлетворением.
И больше ничего добавить не успевает — нас прерывает деликатный стук. Рок отпускает меня и, прежде чем позволить слугам войти, набрасывает мне на плечи мягкий пушистый плед из нежной белой шерсти, взятый с одного из кресел.
Пока нам накрывают на стол, я отхожу к высокому окну. Взгляд прикипает к темному небу, на котором уже мерцают холодные звёзды, а мысли испуганно скачут вокруг того, что я только что услышала. Удивлена ли? Нет. Разве что его словами про обеты. Да и то не особо. Чувствовала, что с ними не всё так просто.
Вскоре понимаю, что мы снова остались наедине, и в комнате воцаряется тишина. Рок подходит бесшумно, но я всё равно ощущаю его приближение на каких-то глубинных уровнях осязания. На плечах смыкаются его руки, разворачивая меня лицом к комнате.
— Пойдём ужинать, Мия. И сможешь задать все свои вопросы, — увлекает он меня к круглому столику, красиво сервированному и украшенному странной белой веточкой в вазе, усеянной золотистыми огоньками.
Мы садимся и комната сразу же погружается в романтичный полумрак разбавленный мягким мерцанием этих огоньков. Надо же, как красиво. Я даже не ожидала, если честно. После столь неожиданного для меня бракосочетания думала, что дальше меня ждёт… что-то более приземлённое. Хотя, Рок ведь уже показывал, что умеет делать красивые романтичные жесты. Скорее всего, когда ему это нужно. Вот и сейчас, наверное, нужно.
— Что изменилось, Мия? — слышу я внезапно его голос, звучащий слегка резковато, и понимаю, что слишком погрузилась в собственные размышления. Поднимаю на мужчину недоумевающий взгляд. Он задумчиво хмурится. — Ты догадывалась, что я хочу тебя заполучить. Чувствовала моё желание. Позволяла прикасаться к тебе. Допускала мысль, что мне нужно от тебя больше, чем то, что попросил изначально. И принимала мою защиту и опеку добровольно. Там в зале ты сознательно сделала выбор и дала своё согласие. Что изменилось сейчас? К чему это отчуждение? Уже жалеешь?
Мне отчего-то становится неловко. И снова глаза на мокром месте. Дурацкие гормоны.
— Прости, если задела своими мыслями. Я их не контролирую. Могу закрыть, чтобы… — начинаю я импульсивно, со стыдом признавая, что голос звучит обиженным лепетом. Глупо, Солька.
— Прекрати! Я разве сказал, что задет? Думаешь моё самомнение настолько низкое, что твои в общем-то вполне ожидаемые сомнения выведут меня из себя? — Рок говорит спокойно и терпеливо, как с ребёнком.
И это почему-то задевает уже меня. И так хочется сорваться. Даже понимание абсурдности такой реакции слабо останавливает. Знаю, что лично он ни в чём передо мной не виноват. И ничего не должен, кроме того, что сам захотел обещать. Просто… меня затапливает изнутри обидой на всё и вся. На то, что моя жизнь теперь уже никогда не станет прежней, на то, что я сама себе уже не принадлежу, что вернуться в родной мир мне не позволят, что замуж меня выдали почти насильно, как в средневековье каком-то, что муж выбирал меня осознанно и прагматично, а не по любви… И ещё столько всего, включая горечь и стыд вернувшихся воспоминаний, и глубоку, грызущую изнутри тоску по любимой сестре, с которой мне возможно больше не суждено увидеться. Мне так больно и обидно, что приходится зажмуриться, чтобы спрятать предательские слёзы. Ну здравствуй подступающий нервный срыв.
А в следующий миг я внезапно оказываюсь на руках у Рока, крепко прижатая к его широкой груди. И снова у меня нет сил отказаться от той силы, что мне дарят его объятия. От ощущения, что всё происходящее правильно несмотря на все мои внутренние трепыхания.
— Зачем я тебе? — набравшись решимости, озвучиваю свой самый главный вопрос. — Нет, я помню что ты говорил про мои особенности. Про мою ценность для сильных куардов. Только мне сложно это понять. Поверить, что сильнейшие представители расы не могут найти себе женщину своей же расы. Как такое может быть? И что теперь будет со мной? Чего ты от меня хочешь?
Он молчит некоторое время. Лишь рассеянно гладит меня по спине, позволяя прятать лицо у себя на груди. А потом начинает говорить. О том, что сила куардов нестабильна, что знатнейшие семьи сознательно наращивали её испокон веков, корректируя генофонд, контролируя, чтобы потомкам передавались самые отборные качества, больше способностей к управлению энергией, больше силы. Особенно наследникам, мальчикам. Но девочки тоже начали рождаться другие. Более одарённые и менее восприимчивые и гибкие, как должно быть женщинам. Менее способные подстраиваться под мужскую энергию своих связанных. Всё более сложным стало найти подходящую пару. А сейчас это стало настоящей проблемой.