Пристегнув гукающую Беллу, она уселась рядом, оставив место для Алекса. Когда дверца захлопнулась и они оказались запертыми в салоне с кондиционером, от внезапного приступа клаустрофобии Хелен затаила дыхание. Все это из-за человека, сидящего рядом с ней. Он был с ней холоден, словно с грешницей, которой нет прощения.
Вздохнув, Хелен отклонилась от Алекса в сторону и тихо заговорила с дочерью о пустяках, улыбаясь ей и мельком поглядывая на часы.
Неожиданно Хелен решительно выпрямилась и повернулась, обратив все свое внимание на Алекса:
— Что ты хочешь получить от этого проекта?
Явно изумившись, он отвернулся от окна и с грозным выражением лица посмотрел на нее, сохраняя молчание.
— Алекс, — произнесла она, — твои цели?
— Кто ее отец?
— Не твое дело!
— Черта с два не мое!
— Не твое! — Хелен охватила ярость, она теряла над собой контроль. — Между нами все кончено, Алекс. Нас связывают только деловые отношения. Я не обсуждаю свою личную жизнь с клиентами и не намерена начинать обсуждать ее сейчас.
— Но ты взяла дочь в командировку.
Она прищурилась:
— Впервые мой клиент выдвинул мне неразумные требования. Ты не оставил мне выбора.
— У каждого всегда есть выбор, Хелен.
— Если ты беспокоишься, что я буду уделять тебе недостаточно внимания, то могу уверить тебя — Белла никоим образом не влияет на мою трудоспособность.
— Понятно.
Его взгляд казался иссушающим пламенем. В нем была ярость и что-то еще. Гордость? Обида?
Нет. Алекс Раш никогда не показал бы свою уязвимость.
У нее что-то сжалось в груди. На секунду ей показалось, что она увидела нечто большее во враждебном взгляде Алекса. Когда-то они были друзьями…
— Я не могу предложить тебе всего, Алекс, а лишь полную сосредоточенность на твоей кампании. Прошу тебя, отнесись к этому уважительно.
«Я не могу избавить тебя от того, что ты считаешь мучительным предательством».
Собравшись с силами, она продолжила:
— Теперь скажи мне, каковы твои цели в этой кампании.
Алекс взглянул в сторону, слишком непринужденно, чтобы быть убедительным:
— Многие месяцы в газетах писали лживые статьи о том, что у моего отца была любовная связь.
Хелен кивнула:
— Я читала.
— Мою мать вежливо попросили покинуть два ее благотворительных комитета. Вместо обычных телефонных звонков, приглашений и явных просьб наступило грозовое молчание. Спонсорская рекламная фирма, которая выделяла деньги на занятия Челси теннисом, также отошла в сторону.
— И, конечно, твой отец не смог себя защитить.
Он одарил ее резким взглядом:
— Конечно.
— Алекс… Твой отец изменял жене?
— Нет.
— Ты уверен на сто процентов?
— Конечно нет. Никто не может быть уверен на сто процентов!
— Ладно. — Она не обратила внимания на его свирепый взгляд и продолжила: — Значит, нам нужно изменить направление, привлечь позитивное внимание. Эффективная кампания должна быть тонкой. Мы хотим создать медленную, но стабильную поддержку общественного мнения, не крича об этом.
— Если ты хочешь применить клише «вытащить любящую семью на пресс-конференцию»…
Ее губы изогнулись.
— Нет, это я оставлю для очередного впавшего в немилость политика. Это хорошо используемая тактика, но она вызывает раскаяние и сочувствие. Вроде «Он любит свою семью так сильно, что наверняка сам очень хороший парень». Но такую тактику нужно правильно проводить. Скажи, раз мы заговорили о твоем отце, ты когда-нибудь публично заявлял о своей непричастности к его смерти?
— Это сделал мой адвокат.
— А лично ты?
— Нет.
— Почему?
— Потому что… — Алекс нахмурился. — Меня никогда не обвиняли. Полицейское расследование стало полнейшим фарсом, основанным на анонимных подсказках и наспех придуманных слухах. Я не хотел привлекать еще больше внимания.
— Понятно.
— Нет, ты не понимаешь! — Он встретил ее взгляд с каменным выражением лица. — После смерти моего отца началось всеобщее излияние общественного сочувствия. Великий и замечательный Уильям Раш погиб в расцвете лет! Это продолжалось неделями: его тяжелое детство и стремительный взлет из бедняков в богачи, его бизнес-сделки, влиятельные друзья. Затем, когда меня стали допрашивать, в СМИ начали появляться статьи о его пристрастии к азартным играм и выпивке.
— Вот когда все началось…
— Да. Ложные слухи стали последней каплей. Моя мать не заслуживает такой клеветы. Не заслуживает ее и Челси. — Его глаза внезапно решительно вспыхнули. — Ты спросила, что я хочу получить от этой кампании? Я хочу, чтобы мою семью оценивали по заслугам, а не на основе злонамеренных сплетен. Я хочу, чтобы ты убедила СМИ и общественность. И я хочу, чтобы ты делала это, не привлекая внимания.