Алекс уставился через стеклянные французские двери на красивую, дикую местность Австралии. Слева от него возвышалась знаменитая скала Айерс-Рок, создавая резкий контраст с яркой пышностью Даймонд-Бей. Ему нравился покой и уединенность этого места.
Алекс рассеянно потер ладонью плечо, вспоминая старые раны. Он регулярно удостаивался тумаков от отца и его требований «добиваться того, чего хочешь, чтобы этого не добился кто-то другой». Это изречение удивительным образом закрепилось в жизни Алекса. Упорство — единственно полезное качество, которое он унаследовал от отца.
Пора прояснить мысли и подумать о том, что предстоит.
Алекса окутали воспоминания о нежных взглядах и порочном смехе… Эти воспоминания вывели его из кабинета, провели по толстому ковру в коридоре, оформленном в кремово-золотистых тонах, и привели к комнате Хелен в конце коридора.
Он постучал в дверь, услышал приглушенное «Подождите!», затем Хелен открыла дверь, улыбаясь. При виде Алекса ее улыбка померкла.
На ней были джинсы и облегающая белая футболка. Темная ткань джинсов удачно обтягивала длинные ноги, мягкая хлопчатобумажная футболка подчеркивала фигуру, будя воображение Алекса.
Он мысленно тысячу раз проклял свое влечение к ней. Она молчаливо шагнула в сторону, позволяя ему войти.
— Жасмин приходила к тебе? — спросил он вместо приветствия и прошагал в комнату.
Хелен опешила, ее кожу стало неожиданно покалывать, когда мимо нее прошел разгоряченный Алекс и она уловила его знакомый запах.
— Няня, — напомнил он ей.
Она мысленно встряхнула себя:
— Да, она в спальне с Беллой. Спасибо за то, что прислал ее.
Он пожал плечами, затем остановился в центре комнаты:
— Курорт предлагает отличную службу нянек. Тебе нравятся апартаменты?
— Очень, и даже немного больше.
— Во всех наших апартаментах есть гостиная, две спальни, отдельная ванная комната. И конечно же обзор.
С журнального столика он взял пульт дистанционного управления и нажал на кнопку. Портьеры стали медленно разъезжаться в сторону.
— О! — невольно воскликнула Хелен.
Перед ее глазами открылся фантастический вид. Впереди возвышался огромный утес, воды сверкающего на солнце водопада обрушивались вниз. У основания утеса буйствовали заросли.
— Это…
— Изумительно?
Хелен сделала шаг к окну, затем другой:
— Дух захватывает!
Он скрестил руки на груди:
— Уильям Раш действительно знал, как произвести впечатление.
Она медленно перевела взгляд на Алекса, изучая его лицо в профиль, пока он смотрел в окно.
Что-то ушло. Да, он был напряжен. Она ожидала от него даже отвращения. Но было что-то еще… Хелен внимательно изучала его лицо. Едва заметно нахмуренные брови. Сильный и решительный подбородок. Орлиный нос. Губы, которые она запомнила слишком страстными, искушающими…
Он переступил с ноги на ногу и поймал ее взгляд.
— Я вижу, тебе нравится, — тихо сказал он, словно самому себе. В его взгляде промелькнуло нечто, на миг взбудоражившее чувства Хелен, но вот Алекс отвернулся, и она задалась вопросом, не померещилось ли ей это. — Я покажу, где ты будешь работать.
Она кивнула, вошла в спальню, затем вернулась с портфелем и толстым блокнотом.
— Твоей сестре четырнадцать, верно? — начала Хелен, когда они отправились из апартаментов вдоль по тихому коридору.
— В марте будет пятнадцать. — Его взгляд внезапно стал спокойным. — Разве ты никогда с ней не встречалась?
— Однажды. Габриэла приглашала ее на прием в посольство в прошлом году.
— Ах, правильно… Бал по случаю Рождества в июле. — Они повернули налево и остановились у лифта. — Она была в восторге и всем совала под нос приглашение, в котором ее называли особенным гостем.
Алекс нажал на кнопку лифта.
— Твоя мать не смогла тогда прийти. Она ведь была больна?
— Да.
Он внезапно уставился на свои руки.
«Странно». Хелен нахмурилась, но не успела ничего сказать, как заговорил Алекс, по-прежнему пристально смотря на закрытые двери лифта:
— Той ночью ты впервые меня поцеловала. На кухне, помнишь?
Она резко подняла на него глаза:
— Это ты поцеловал меня.
Он усмехнулся:
— И потом ты сказала, чтобы я отвалил.
— Ты был парнем Габриэлы.
— Одним из многих.
— Ты обвиняешь мою сестру в том…
— Угомонись, Хелен! — Двери лифта открылись. — Мы оба знаем, что Габриэла любит развлекаться, во всех смыслах этого слова. Пока она жила в городе, я был для нее декоративным дополнением. Но я определенно не был единственным, кого она любила.