Слёз не было, была только паника, заставлявшая меня метаться по улицам района. В какой-то момент кто-то поймал меня за локоть и ловким движением развернул к себе. Я даже испугаться не успела, столь неожиданно это было.
Когда в свете фонаря разглядела Чемезова перед собой, чуть горшок из рук не выронила, благо у Ваньки было в разы лучше с реакцией, чем у меня, и он успел перехватить Германа.
— Ну и куда ты несёшься?
Я лишь дёрнула плечами, не в силах понять, как он мог оказаться здесь. Ваня пристально разглядывал меня, а потом одной рукой проворно перехватил у меня дерево, а другой взял меня за руку.
— Пошли.
— Куда?! — засопротивлялась я.
— В машину, ты вон, синяя вся.
И опять я ничего не чувствовала, ни холода, ни усталости. Хотя, теперь, когда Ваня мне сказал, что я синяя, поняла, что у меня уже зуб на зуб то не попадает, так меня трясло.
Его джип нашёлся за углом. Он поставил Германа на капот и снял с себя пиджак, который тут же накинул мне на плечи. Затем Ваня хотел поставить дерево на заднее сиденье, но я не разрешила, схватила его и уселась на пассажирское сиденье, прижимая к себе горшок.
Ваня сел рядом, завёл мотор и направил автомобиль прямо по улице.
— Куда мы?
— Нужно придумать, где нам ночевать.
— Ночевать? — перепугалась я. — Я не собираюсь с тобой нигде ночевать.
— Тебя к Державину вернуть? Нет? Есть другие варианты?
Отрицательно затрясла головой.
— Я о том же. Значит, поедем в гостиницу.
— Стой, — спохватилась я. — А тебе домой не пора? Даша не заждалась?!
Ваня тяжело вздохнул, и устало потёр переносицу.
— Давай, сейчас не об этом.
— А о чём?! Вань, она…
— Моя жена! — неожиданно вспылил он, потом, правда, взял паузу, успокаиваясь. — Я помню. Прекращай уже это повторять каждый раз.
— Но…
— Без но. Мы, кажется, сегодня расстались.
— Кажется? — не поняла я.
— Мы ещё не поговорили полноценно об этом. Но в целом, мы оба понимаем, что нормальное будущее между нами маловозможно…
Ваня говорил какими-то абстракциями, а я боялась дышать. Ибо всё никак не могла сообразить, что же произошло между ними.
— Давай, по сути, — попросила я. — Ты бросил мою сестру?
— Ну, если ставить вопрос именно так, — с неохотой согласился он. — То получается, что да, бросил.
Зажмурилась, а потом ещё и губы сжала, сдерживая все проклятия, рвущиеся из меня наружу. Видимо моё молчание затянулось, потому что Ваня позвал меня.
— Лиз?
И тут меня уже прорвало.
— Ты хоть понимаешь, что ты натворил?! Как ты вообще мог бросить мою сестру?
Во взгляде Вани читалась растерянность, а меня несло дальше.
— Ты! Ты же сам обвинял меня в том, что я сломала твою жизнь, что из-за меня у тебя всё пошло не так! И когда я пытаюсь хоть раз в жизни поступить правильно, ты делаешь чёрте что! И что будет потом?! Ты опять обвинишь меня во всех грехах, что я разрушила твой брак! Я тебя не просила об этом!
Горькие слёзы катились по моим щекам, и я сама уже не понимала, что говорю. Просто все потрясения, засевшие во мне, наконец-то прорвались наружу. Я собирала всё, что было в моей голове. Во мне перемешались и мои собственные мысли, и Артуровы слова, и подозрения Димы.
Я всё говорила и говорила, обвиняя его во всём, в чём только могла. И в том, что я ему нахрен не сдалась, что это просто дело привычки. И что он за мной ходит, потому что его всё ещё не отпускает тот факт, что это я от него ушла. Про благородство его грёбанное вспомнила, про рыцарство. Орала, что он душит меня своим вниманием. Хотя откуда вообще эта мысль взялась?!
В какой-то момент я обмякла, словно из меня выбили остатки духа. Лишь только пальцы сильнее сжимали Германа.
До меня медленно доходило, что мы никуда не едем и что Чемезов уже давно съехал с дороги и припарковался у обочины. Всё это время он сидел напротив и внимательно слушал меня, не то чтобы ему это нравилось, скорее уж наоборот… — он был очень напряжён, скулы натянуты, вена на лбу обрисовалась, губы плотно сжаты. Насколько было бы сейчас легче, если бы он сам взял и просто наорал на меня, тогда можно было бы взять и уйти. Но Ваня сидел и слушал.
Когда я всё-таки замолкла, Чемезов протянул руку и тыльной стороной ладони вытер слёзы с моей щеки.
— Всё сказала?
Добавить мне сейчас уже было нечего, но из чувства упрямства я отрицательно замотала головой. От чего Ванька улыбнулся, легко так, почти незаметно. Но его губы дрогнули, и мне стало чуточку спокойней.