Он не спешил продолжать, а я с тревогой размышляла о том, а есть ли ещё в этом мире те, кто скорбел по Любе.
— А что насчёт меня? — сбежала я от своих траурных мыслей.
— Ты на неё очень похоже. Наверное, поэтому я так легко и быстро смог полюбить тебя. Ты была очень активным и очаровательным ребенком, ни минуты покоя. Вспомни, мы с тобой проводили много времени.
— Я помню, — скорее отрезала, чем разделила его воспоминание. — Очаровательных детей легко любить.
— Нет, Лиз, ты не права. Мы тебя и дальше любили, просто ты с каждым днём всё больше и больше начинала походить на неё… на Любу. И нам с Леной было тяжело. Ей ты напоминала о том, что в моей жизни была другая женщина, которой я был когда-то всецело поглощён. Мне… мне ты напоминала о том, что я потерял. Но и без этого… любовного треугольника, мы боялись за тебя. Ведь ты творила, что попало, и все мы знали возможный итог.
— Поэтому было легче просто выгнать меня? — зло оскалилась я, сдерживая рвущиеся наружу слёзы.
— Мы не выгоняли тебя, — засопротивлялся отец.
— Напрямую — нет. Но косвенно… Вы вычеркнули меня, сделали всё, чтобы я сама поняла, что мне не место в вашем благочестивом доме.
— Но и ты тяготилась нами всё то время, — как-то совсем по-детски заметил отец. И да, он был прав, я настолько хотела иного, что не понимала, что всей душой отрицала их и их устой жизни. Значит, я тоже отвергала родителей?
— Я не могла найти своего места среди… вас.
Отец ничего не ответил.
Мы опять погрузились в вязкую тишину, которая буквально прорывалась в меня пылью и песком, забивая ноздри, уши, рот, глаза… Я задыхалась, в компании этого мужчины, который так и не смог принять свою любовь ко мне. В компании себя, которая все эти годы точно так же не могла любить и принимать себя, потому что подобно брошенной собаки, всё время ждала этой любви от других.
В голове опять всплыл образ Вани. Стало как-то легче, в моих мыслях он сидел рядом и держал меня за руку, я даже смогла улыбнуться.
Я подняла глаза на отца.
— Прости меня. Прости, что не смогла стать той дочерью, которой вы хотели меня воспитать. Извини, за все переживания и потрясения. За то что пропала на десять лет.
Извинялась и не знала, для кого я в большей степени это делала, для него или для себя. Но мне, правда, становилось легче. Говоря это всё, я сама прощала себя, отпуская на свободу свои многочисленные погрешности…
— И спасибо вам за то, что не отказались от меня. Что были моей семьей, воспитывали. Я за всё благодарна тебе… и маме. И. Спасибо вам за Ваню, что принимали его все эти года.
Может быть, последнее звучало как насмешка, но я, правда, это чувствовала. Благодарность.
Я искренне улыбнулась отцу и протянула ему свою визитку с контактными данными, после чего подскочила и поспешила найти Чемезова, не дожидаясь папиной реакции. Главное, что я сама себя простила. И их простила. Не так, чтобы я вновь была готова изображать с ними счастливое семейство, просто все мои обиды не имели больше никакого значения.
Ваня как и обещал, ждал меня в машине. Я села на своё место и повернулась к нему. По моим щекам катились крупные слёзы, но я не хотела прятать их от него. Это были хорошие слёзы, слёзы освобождения.
Чемезов нежно провёл своим пальцем по моей скуле.
— Ты в порядке?
— Более чем. Вань, давай, на набережную съездим?
Он молча завёл мотор и отправился по нужному маршруту. Через полчаса мы стояли у бетонного парапета, я упиралась руками на ограждение, а Ваня обнимал меня сзади, прижимаясь своим подбородком к моему плечу. Смотрела вдаль, разглядывая противоположный берег, воду, небо. Сильный ветер трепал мои волосы.
— О чём думаешь? — вырвал меня Ваня из очередного моего оцепенения.
— О выборе.
— Сомневаешься в чём-то?
— Да нет. Скорее о прошлом думаю. Получается, что вся наша жизнь — это выбор. Жизнь может преподнести нам всё что угодно, она может быть благосклонна к нам или жестока. Но только от нас зависит, как мы будем на это реагировать. И не только. Мы сами решаем, верить нам кому-то или нет. Или же наоборот, довериться или спрятаться.
— И что ты решила?
Я повернула свою голову к нему и всмотрелась в его голубые глаза.
— Я выбираю… тебя.
Ваня довольно хмыкнул.
— Можно подумать, что у тебя альтернативы были.
За что тут же получил сильный тычок в живот. Он у меня ещё получит! Благо, у меня теперь есть достаточно времени, чтобы подпортить его нервную систему.