… Я по-прежнему продолжаю считать себя русским поэтом, русским поэтом, который временно живет не в России и — я не уехал, меня заставили уехать на какое-то время, потому что я вернусь, я всегда буду возвращаться, и мое отношение к этому факту, к исходу, оно остается прежним, неизменным…
У микрофона Галич…
«Песня исхода»
18 января 75
… А вот два дня тому назад я получил маленькую записочку. Это — листок бумаги, который мне доставил особенную радость. Этот листок бумаги пришел от вас, из Советского Союза, и, пожалуй, давно я не испытывал такой радости, такого счастья и не могу с вами не поделиться… на листке этом сверху написано так: «Песня о Галиче, которую поют сейчас студенты»… Я не могу вам ее ни сыграть, ни спеть, потому что я не знаю мотива, — песня просто написана на листке бумаги, — но вот сейчас я вам ее прочту:
Панорама
25 января 75
… Песня эта была написана впервые, может быть, для самого себя. Песня не то чтобы в утешение, но какая-то попытка грустно пошутить по поводу своей странной писательской судьбы…
И вот сегодня, когда я говорю с вами, передо мной на столе лежит моя новая книжка. Я могут действительно потрогать ее руками, погладить ее обложку. Это не первая моя книжка, изданная на Западе, но это первая книжка, в работе над которой я принимал непосредственное участие…
У микрофона Галич…
«Песня про велосипед»
3 февраля 75
… Я не думаю, что мы здесь будем потеряны, я не думаю, что мы здесь не сможем продолжать своей работы. И вероятно… она потребует от нас каких-то новых качеств, и они придут не сразу, но мир этот, в который мы сейчас с вами попали, в общем, не враждебен нам, и вот ощущение того, что этот мир хочет нам помочь и многие в этом мире хотят нас слышать и слушать…
Радиожурнал Европа сегодня
Впечатления об Англии
3 февраля 75
… Она росла в хорошей семье, семья эта распалась: отца арестовали, мать умерла. Она вышла замуж за калеку, человека без ног, пришедшего с войны… нянчилась с ним, как с ребенком, и поступила сюда — в вагон-ресторан официанткой… Раздался голос буфетчицы: «Эмма, иди сюда!». Эмма сказала: «Извините, вот видите, наверно, мне очень влетит за то, что я с вами сидела». Через несколько мгновений она подошла ко мне снова и села. У нее было белое лицо… просто ни кровинки в лице не было. Я говорю: «Что случилось? Неприятности?». Она говорит: «Нет. Другое». Я говорю: «Ну, а что?». Она говорит: «Со мной это в первый раз. Я не знаю… я не знала об этом. Они предлагают… вам… купить меня».
Программа для женщин
Рассказывает Александр Галич
11 февраля 75
…Существование Александра Исаевича, само его творчество, сама его жизнь подтверждают то, что он, находясь по ту сторону границы, находясь за рубежом, не сложил оружия, продолжает бороться, продолжает творить, продолжает создавать новые, новые великолепные произведения… Было время, когда всю огромную территорию Советского Союза покрывала, как панцырь, как льды во время ледникового периода, покрывала белая раковая опухоль, белые пятна обледенения — страха. Боялись все, боялись колхозники и рабочие, боялись интеллигенты и чиновники. И если чем-нибудь особенно примечательным в истории советской страны, Советского Союза, России и останутся шестидесятые-семидесятые годы, то это, пожалуй… таяние этих ледовых покрытий на территории Советского Союза. И, пожалуй, первым среди тех, кто помог этому процессу, кто возглавил этот процесс уничтожения страха, был — Александр Исаевич Солженицын…