Сейчас каждый из нас проверял запуск систем своего тела, как происходит проверка систем корабля: «Руки? Есть руки. Пальцы? Есть пальцы» – некоторое время еще пытались понять действительно ли тело может двигаться или это память ощущений движения.
– Луку бы сейчас. Репчатого хрустящего лука! – пробормотал желудок, будто кто его спрашивал. При проверке работоспособности организма я совсем про него забыла.
– Нет, чтоб захотеть борща или шашлыка, возмутился мозг.
– Ну можно! Только обязательно с луком! – ответил обиженно желудок и заурчал.
– Брысь! Не до твоих проблем! – возмутился мозг и вдруг услышал слабые звуки.
Это был лай собаки. Потом к нему добавился плач ребенка, скрип качелей и женский знакомый голос позвал Вову обедать… Тут стало понятно, что всё почудилось. Из-за перегрузки такое бывает. Мысль о расставании с Землей остро кольнула в висок.
– Где мы? Где Земля? Успел ли заметить ЦУП наше исчезновение с орбиты? Хоть кто-то из людей проводил нас взглядом? О произошедшем на станции никто, ничего не знает… – звучало в голове каждого из нас. И каждый из нас знал, что сейчас никто не ответит на эти вопросы. Но паника не могла даже подступиться к нашим сердцам – в глазах друг друга мы видели главную радость сегодняшнего дня – Мы живы! И это предавало сил.
В наушниках не было ни единого звука – тишина. Несмотря на сидящих рядом Лёшу и Сашу, одиночество наполнило сердце. Словно мы трое – один единый организм, заблудившийся в далёком пространстве. Это не то одиночество, которое наступает в толпе людей. Совсем другое. Такое одиночество испытывает в некоторой степени человек, оказавшись наедине с песками пустыни без понимания, куда идти. Вот только ноги его стоят на Земле, и он думает о возвращении домой, представляя себе стены и крышу. Маленький домик ждет его где-то там, далеко.
Мне вдруг нестерпимо захотелось домой. При этом понятие «дома», во мне росло от скромной квартиры на втором этаже, увеличиваясь до маленького городка, до огромной страны, до круглой планеты и наконец достигло размеров Галактики. С ужасом я подумала, что моя Родная Галактика осталась далеко…
Александр зажмурил глаза. Я и предположить не могла, что в этот момент он тоже думал об одиночестве.
Уж он-то не понаслышке знал о нём. Однажды его мама попала в больницу, и 7-ми летний Саша остался дома один. Тот самый возраст, когда чувствуешь себя достаточно взрослым, хотя на самом деле ещё мал! Ребёнку одному так сложно справиться с ожиданием! С одиночеством и ожиданием.
Саша тогда сидел у окна и вглядывался в темнеющее небо. Далекие звезды начали появляться одна за другой, пока наконец ночь не съела очертания деревьев и дорожек. Он был один на один с чернотой космоса за стеклом. «Как ты там, мам? Главное, чтобы ты выздоровела. Не волнуйся за меня, мам! У меня все хорошо», – шептал Саша, и оконное стекло стало матовым от его дыхания. Маленький мальчик тогда обернулся и не смог различить предметов в комнате. Темнота квартиры попыталась напасть, но Саша не растерялся. Он резко встал и включил свет. С тех пор Александр знал, чего боится одиночество – одиночество боится действий!
Алексей всё-ещё «общался» со своим организмом на предмет отсутствия поломок. Во всяком случае, мне так показалось, когда я увидела его сосредоточенный взгляд, уткнувшийся в одну точку.
Неожиданно даже для самой себя, я начала напевать песню «С чего начинается Родина». Последний раз я пела её в школе на уроках музыки. Но сейчас именно она заполнила все мои мысли так объемно, что не помещалась внутри и вырвалась звуком наружу.
– С картинки в твоем букваре – подхватили несмело Саша с Лешей.
Старательно, не пропуская ни одного куплета, слово за словом все громче и громче песня заполняла нашу маленькую «скорлупку». Песня вернула нас в чувства, вернула способность думать и говорить. Теперь, когда мы смолкли, тишина на станции уже не была такой пугающей.
– Я так понимаю, из хороших новостей сейчас только то, что станция наконец-то перестала перемещаться. И еще: похоже мы сможем заглянуть туда, куда человек не посылал и еще долго не пошлет свои корабли – неожиданно твердо произнес Александр, когда мы допели.
Если честно, с момента знакомства с Сашей, я долго привыкала к его оптимизму. Поначалу это качество напрягало. Веяло какой-то несерьезностью, глупостью. И только пообщавшись с Александром более плотно, я поняла насколько он мудр. Наш командир не терял самообладания, ни в одной сложной ситуации, с которой нам пришлось столкнуться во время подготовки к полётам. Возможно, именно его оптимизм позволял находить нестандартные решения любой задачи. В итоге именно такой подход сделал его первым среди лучших.