– Какой странный у тебя скафандр. Почему только твой такой разноцветный и яркий? – спросил он ровным голосом, указывая на мою «Победу», скинутую возле станции, будто это действительно его интересовало больше остального.
И я рассказала, зачем-то всё что знала о тех, кто рисовал и даже о самом общественном движении «Unity», о девушке, которая придумала такую поддержку для серьезно больных детей и взрослых, о тех, кто помог осуществить запуск скафандра в космос. Не знаю зачем я всё это рассказывала. Возможно, просто хотела отсрочить расспросы о стране.
– Значит люди еще болеют?
– К сожалению.
– Можешь облачиться в скафандр? Я так соскучился по земным рисункам. Хочется рассмотреть.
Как тут откажешь!
– Ты меня вообще слышишь? Где ответы твои? – возобновился голос с едва слышным повтором фраз, как только я зашла в скафандр. – Я вот что подумал, понять не могу: их-то не слышал. Не знал, что разумны. Скажи, в чем отличие их от тебя? С тобой почему могу я общаться, а их я не слышу? И они меня тоже. Ты не подумай, что я очень черствый. Я понимаю, не это вам важно. Четыре уж года молчу, и мне некому слова сказать.
– А разве ты что-то сейчас говорил? Ничего не слышала. – подумала я насторожено, не обращая внимания на остальные вопросы.
– Странно. Что же менялось?
Тут я сообразила: «Скафандр! Я снимала скафандр! Не знаю, как это «работает», но дело явно в нём!» – и начала провела манипуляции со скафандром, не обращая внимания на удивлённые взгляды ребят.
Они терпеливо дождались, когда я объясню, что происходит:
– Нет сомнений, что именно сгусток мыслей и желаний множества людей, материализованный в рисунках, помогает мне слышать внеземное существо.
Лёша попытался втиснуться в мой скафандр и услышать инопланетное существо. Но не услышал ни единого звука:
– Почему я ничего не слышу? Может тебе кажется? Может иллюзия?
– Ага! То, что мы ребят видим – это тоже иллюзия? Ребят, вы иллюзия? А то, что ребятам воду и еду кто-то год приносил тоже мне кажется? Ты сомневаешься в реальности того, кто год экипажу жизнь поддерживал? – с долей иронии ответила я – А давай уточним у… Кстати, как тебя зовут?
– Брок.
– Вот! Давай уточним у Брока, что он думает по поводу временной несостыковки.
– Тут же так просто. Скорость движения времени разная в разных системах. Чем меньше галактика – время быстрее. Наша крупнее – скорости меньше. Ваша для нас малый карлик, а значит, скорость течения времени больше намного. Связано это с массой частиц, но при этом скорость пропорцией не рассчитаешь. Зависит от многого: плотности тел, сколько, какие, массивности звезд. Каждый параметр важен в расчете…
– Со временем всё просто! – с накатывающей истерикой, я пересказала услышанное и посмотрела на бортинженера «Зари» – Сергея: «Кажется у него на Земле есть дочь».
Чисто женские мысли перебили свою же истерику, словно адаптировались к обстоятельствам и поплыли дальше своим чередом: «Получается, у него могут быть внуки на Земле. И им примерно столько, сколько ему сейчас тут. И черт с ним с прогрессом! Это-то как принять? Как он встретится с родными, когда вернемся? Если вернемся…»
– Вы живы. С вами теперь могу общаться. Проживем как-нибудь тут все вместе. Ну раз уж так получилось…
– Ты дома, тебе легко говорить! – не очень-то учтиво цыкнула я на незнакомца.
– Да не дома я! – грустно с надрывом, почти плача признался голос и поведал свою историю от научного сотрудника физика-электронщика до осужденного, несущего наказание в качестве межгалактического мусорщика. Рассказал он и о моральном подъеме, произошедшему благодаря экипажу станции «Заря».
К этому моменту Алексей уже повел ребят на экскурсию по орбитальной станции нового поколения.
В моей голове тайфуном поднималась, набирая обороты, сметая всё на своем пути и наконец вырвалась в голос мысль:
– А мы тоже тут застряли или есть возможность вернуться?
– Как же хочется верить, что Брок вернёт нас! – взмолился Алексей.
Физик-электронщик в моей голове молчал. И это начало пугать.
– Ты здесь? – задала я вопрос глядя куда-то вверх, словно была уверена, что он именно там и я смогу его увидеть.
– Ну… Теоретически возвращение возможно. Практически сети работают только на сбор. Надо подумать, подумать надо.
«Думай миленький, только думай поскорее! У нас тут день за 50 дней, да?» – уже не вслух, а просто подумала я.
«Определись же сначала! Мне возвращением заняться или считать соответствие времени нужно?» – было в его фразе нечто знакомое.