Мать его боялась и не вмешивалась. Ее муж утонул, будучи нетрезв, она осталась одна с тремя детьми и все её заботы — как их прокормить. Помимо основной работы, вечерами она убирала подъезды, соглашалась, когда жильцы приглашали её сделать уборку. Свободного времени у неё практически не было, дети были предоставлены себе.
С 13-летнего возраста Николай стал выпивать. Деньги на спиртное добывали для него брат с сестрой. Будучи пьян, Николай становился ещё злее и агрессивнее. Если что-то ему «не по нраву», — лез в драку. Не раз его сильно били, но и его противникам доставалось.
Как-то в их дворовой компании появилась 14-летняя девочка, недавно переехавшая в их дом. В первый же вечер они её напоили и насиловали по очереди. Родителям она об этом не рассказала, стала в компании «своей», все вечера проводила с ними, предоставляя секс-услуги любому желающему. Николай был самым частым её партнером, иногда по 2-3 раза в день — отводил партнершу за ближайшие кусты и без особых церемоний совершал половой акт. Однажды она воспротивилась, сказав, что у неё месячные. Он ударил её кулаком в лицо с такой силой, что девочка отлетела на несколько метров, упала и потеряла сознания. Николай преспокойно совершил половой акт, пока она была без сознания, а потом ушел, даже не поинтересовавшись, жива ли она. С тех пор девочка его боялась и никогда не отказывалась.
После 8 класса Николаю порекомендовали перейти в ПТУ — учителя не чаяли поскорее от него избавиться. Учиться он не хотел, устроился на работу, но и тут вел себя так, что от него с большим облегчением избавлялись уже через пару месяцев. Однажды мастер сделал ему замечание. Николай его ударил, а когда тот упал, стал избивать ногами и так вошел в раж, что его насилу оттащили. 16-летнего подростка еле-еле удержали несколько взрослых мужчин. С тех пор к нему приклеилось прозвище «бешеный». Уголовное дело заводить не стали и велели немедленно убираться.
В 17-летнем возрасте Николай изнасиловал 12-летнюю подругу своей сестры. Девочка пришла к его сестре готовить уроки, а он затащил её в другую комнату, сдернул трусы, повалил на пол и изнасиловал. Она кричала, царапалась и била его кулачками, но справиться с ним не могла. Запуганная Николаем сестра сидела в другой комнате, ни жива, ни мертва. С тех пор он стал подкарауливать девочку возле подъезда, затаскивал её на верхнюю площадку и с помощью угроз принуждал к сношению: «Будешь орать, — изуродую!» Она боялась его и молчала.
Были у него и другие сексуальные партнерши, с которыми он обращался так же бесцеремонно, порой бил просто так, если был не в духе или ему что-то не понравилось. На одной из них Николай женился. Маша, его жена, постоянно ходила в синяках. Однажды он ударил беременную жену ногой в живот, а когда она потеряла сознание, бросил одну дома и ушел пьянствовать. Маша едва не погибла от кровотечения. У неё был выкидыш. Врачи уговаривали её подать заявление, но она отказалась.
Почему Маша вышла за него замуж? Почему жила с ним несколько лет? Почему решила завести от него ребенка? Ведь не нужно быть психиатром, чтобы понять, что о психическом здоровье здесь речи нет. Когда я задала ей все эти вопросы, бедная женщина смотрела на меня взглядом затравленного животного и твердила: «Я его боюсь. Он меня убьет».
Не бей женщину, иначе потом ты от неё не отвяжешься.
Саша Гитри
Ее родители и семья Николая живут в соседних домах. Даже если Маша с ним разведется и вернется к родителям, Николай не оставит её в покое. Ее отец — тоже пьющий и тоже избивает жену и детей. «К битью я с детства привыкшая», — говорит Маша. Допустим, с отцом ей не совладать, но зачем одного домашнего насильника менять на другого? «Маша, а ведь Николай так же жестоко будет бить и ваших детей. Неужели вам их не жалко?» — спросила я. Маша в тот момент опять была беременна. «Жалко…» — прошептала она. «Но ведь вы не сможете их защитить. Неужели вы хотите им той же судьбы, как и ваша?» «А что я могу поделать?..» — горестно вздыхала она. «Ну сами подумайте, что ждет вас и вашего будущего ребенка. Стоит ли заводить ребенка от такого отца?» «Я думала, если будет ребенок, может, Коля станет другим…» «Да не станет, Маша. Его тяжелый характер — это на всю жизнь. Ему 22 года, и он уже алкоголик. И дальше будет ещё хуже». Она покивала, повздыхала, всплакнула и ушла.