- Маргарита, - Лео передал ей высокий хрустальный стакан. При этом их руки, как положено, соприкоснулись, и он какое-то время не отпускал ее.
- Спасибо, - Рене осторожно уселась в кресло, тоже обитое белой замшей. - У тебя очень красиво. В жизни такого не видела!
- Спасибо. Мне приятно, что тебе нравится. - Лео заметил, что она выбрала кресло. Значит, не настроена на немедленное развитие событий. Ладно. Она сделала ему замечание за темп - значит, он действительно спешит. Надо сбавить обороты. Пусть теперь она сама проявляет инициативу.
Но Рене не спешила ничего проявлять. Они сидели и разговаривали - о картинах, Мондриане, музыке. Лео тщательно скрывал свое нетерпение, впрочем, ему было приятно просто любоваться ей - в вечернем неярком освещении она выглядела как фея, густые темные волосы, забранные с лица бриллиантовыми заколками, ярко-голубые глаза, до чего она красивая! Но он был вознагражден за свое ожидание. Конечно, она не подошла к нему и не уселась к нему на колени, хотя он бы против этого тоже не возражал. Она аккуратно поставила стакан на столик, встала и подошла к окну, осторожно отвела в сторону тончайшую белую кисею шторы и посмотрела на улицу. Лео в свою очередь продолжал наслаждаться видом - высокая, стройная темноволосая девушка казалась ему чудом красоты и изысканной сексуальности.
- Ой, Лео, парк под окнами! Как же тебе повезло!
Лео подошел к ней, встал рядом, не прикасаясь:
- Да, тут очень тихо и красиво. И не скажешь, что центр города. А за парком - набережная.
Рене повернула к нему голову и чуть улыбнулась:
- Очень красиво.
- Ты тоже, - Лео вопросительно посмотрел на нее, и она сама подняла к нему лицо и поцеловала.
Он обнял ее и прижал к себе. Как же она его волновала. Он целовал ее в губы, потом в шею, под ухом, где покачивалась длинная сверкающая серьга, он гладил ее спину, потом его руки скользнули вниз, на ее бедра, и она никак не сопротивлялась. Он поднял руки к ее волосам, начал вытаскивать шпильки из тяжелого узла волос, пока темные пряди не упали водопадом на ее плечи и спину. Она прижималась к нему, целовала в ответ, позволила ему снять с себя тунику. Хорошо, что не успела купить себе простой хлопковый лифчик - от зрелища ее груди в черном кружеве у Лео перехватило дыхание.
- Ты прекрасна, - он прижался лицом к открывшейся ложбинке между грудями, его руки легли на кружево, потом скользнули назад, и она оказалась обнаженной по пояс. - Боже, как ты хороша.
Он заметил ослепительно сверкающий бриллиант на ее груди и тут же понял, что это настоящий камень, никто не станет в платиновую оправу ставить циркон. Наверное, подарок Ромингера... Он промолчал.
Она сама никак не могла привыкнуть к тому, как изменились за последние пару месяцев ее груди, и тут же испугалась, что он все поймет, а это не входило пока в ее планы. Впрочем, она и не собиралась особо скрывать свою беременность. Увидит так увидит. Как можно не увидеть, если они стали такие огромные, и вены так и просвечивают сквозь кожу? Но Лео ничего не понял. Хотя даже провел пальцем вдоль одной венки и прошептал «Само совершенство». Рене чуть поморщилась - она не привыкла к такому цветистому стилю речи, особенно в постели. Отто почти ничего не говорил (зато много делал).
Когда он снимет с нее леггинсы и увидит во всей красе ее уже слегка выпуклый животик, он точно поймет, подумала она. Нет, не понял. Ей показалось, что он вообще не посмотрел на ее живот (а Отто точно бы задержался тут на минутку-другую, и... как ей это нравилось...) Лео некогда было заниматься ерундой - его для этого слишком сильно занимали ее кружевные черные танга. Она была уже в одних трусиках, а он еще полностью одет.
- Пойдем в спальню? - спросил он.
- Да.
Он подхватил ее на руки и перенес в соседнюю комнату - тоже совершенно роскошную, но уже не в стиле техно, а скорее в классическом стиле. Посреди комнаты красовалась огромная кровать под золотистым пышным пологом. Комната была оформлена в оливково-золотых тонах. Тихонечко играл какой-то романтический саунд-трек, то ли Брайан Эдамс, то ли Майкл Болтон - из тех сладких дяденек, которые, похоже, специально делали музыку, под которую положено заниматься любовью. Лео положил ее на шелковое оливковое покрывало, и, пока он не присоединился к ней, она разглядывала его спальню.